Кречет. Случайный шаг

– Итиль? – быстро уточнил парень, вовремя вспомнив старое название Волги.

– Она, – кивнул старик.

– Ладно, попробуем по‑другому, – проворчал Беломир и, выдернув из ножен кинжал, присел на корточки. – Вот смотри. Вот море, вот так, от него горы идут, а вот тут, примерно вот так, река, – пояснял он, быстро вычерчивая кончиком клинка названные объекты. – Вот это все ваша степь. И где тут весь ваша стоит?

– Это что ж такое? – растерянно уточнил старик. – Откель чудо‑то такое?

– А это, ежели на землю, как птица, сверху смотреть, то вот так все оно и будет, – принялся объяснять парень, сообразив, что упорол серьезный косяк. Что такое карта, эти непонятные граждане, похоже, и понятия не имели.

– Ага, сверху, значит, – оживился старик. – Вот это, выходит, Итиль, а это – море. Тогда весь наша вот тут и будет. Седмицу конным ходом, и горы эти самые и будут.

– А в горах сейчас кто обитает? – помолчав, на всякий случай уточнил парень.

– Есть там народ, – вздохнул старик, оглаживая бороду. – Адигами себя кличут. Татарва их еще серкешами зовет. А пред теми горами черкасы обитают. Их еще бродниками иной раз зовут. Тоже вои. Своим укладом живут, но того, кто в драке не силен, не принимают. Бают, что истый черкас завсегда готов с боярами да князьями за волю свою драться.

– Черкасы, бродники? – растерянно повторил Беломир, судорожно вспоминая все, что когда‑то читал или слышал о таких названиях.

По всему выходило, что серкеши – это те, кого после стали называть черкесами. А черкасы или бродники – это будущие казаки. Такие названия мелькали в летописях времен Ивана Третьего. Во всяком случае, это было все, что парню удалось вспомнить.

– К бродникам подашься? – нарушил старик молчание.

– Не знаю пока, – качнул Беломир головой.

– А может, в веси останешься? – осторожно предложил старейшина.

– Сам сказал: вой я. Не ратай, – понимающе кивнув, вздохнул Беломир.

Ему и вправду был понятен ход мыслей старика. После налета хазар в деревне мужчин, способных отбить нападение, почти не осталось. Да и с оружием тут не очень. Точнее, вообще никак. Во всяком случае, парень ничего такого не замечал. А тут не самый бестолковый вояка с кучей всякого колющего и режущего железа, умеющий хоть как‑то с этим самым оружием управляться.

– Не спеши уходить, Беломир. Едва опамятовал. Дай срок, пусть голова заживет, – вздохнув, тихо попросил старик.

– Не спешу. Но и вам теперь ртов кормить много придется. А меня одной репой кормить – только репу переводить. Волка сеном не кормят, – усмехнулся парень, отлично понимая, чего старик добивается.

Сейчас, после нападения, их весь была добычей даже для кучки татарских или еще каких пастухов, просто потому, что эти пастухи гораздо ловчее обращаются с луками и пиками. Ведь защитить отару от хищников одной плетью не получится. Сожрут, вместе с плетью. Особенно зимой. Да и наездники они, что называется, от бога. В общем, старейшинам в нынешнем положении даже один боец – большое подспорье.

– Добре, – помолчав, вздохнул старик. – Тут оставайся, сколь сам решишь. Верея тебе в помощь будет. А дальше, как род решит, – закруглил он беседу и, поднявшись, не торопясь вышел.

Проводив его взглядом, Беломир подошвой сапога затер свои каракули на полу и, вздохнув, уселся на лежанку. Требовалось осмыслить все услышанное. Осмыслить и попробовать все это принять. До сегодняшнего дня Беломир воспринимал происходящее словно сквозь какую‑то призму. Как игру, в которую его случайно затянуло, и по окончании которой все снова вернется на свое место. Но чем больше проходило времени, тем отчетливее он понимал, что ничего уже не изменится.

И что все происходящее теперь его действительность, в которой ему придется жить до самого конца. Быстро вошедшая Верея выставила на стол горшочек с каким‑то варевом и, коснувшись его плеча, тихо предложила:

– Поснидай, дяденька. Каша добрая вышла. С мясцом.

– Благодарствуй, – на автомате кивнул парень. – А чай у вас тут имеется? Ну, травка такая сушеная, ее горячей водой заливают, а как настоится, пьют.

– Слыхала. Взвар травяной, – со смешной важностью кивнула девочка. – Токма нет его у нас. Водицей родниковой обходимся.

– Ну и то ладно, – кивнул Беломир, пересаживаясь к столу и беря ложку.

Деревянная, грубо вырезанная, именно она, как ни странно, больше всего убедила парня в реальности всего происходящего. Проглотив варево, не замечая вкуса, Беломир отдал пустую посуду девочке и, попросив ее до утра его не беспокоить, улегся на лежанку. Сытость вызвала огромное желание прикорнуть, а взбудораженное сознание прогоняло сон, заставляя прокручивать в голове все услышанное снова и снова.

Уже в сумерках Верея внесла в землянку кувшин со свежей водой и, попрощавшись, убежала. Прикрыв за ней дверь, Беломир бездумно прошелся по землянке, автоматически выпив кружку воды, снова улегся. Мысли скакали взбесившимися зайцами, прыгая с темы на тему, но ничего путного в голову не приходило. Дикая мешанина из планов, вариантов возвращения и просто панических выводов, не более.

В землянке окончательно стемнело, а сон так и не шел. Вертясь с боку на бок, Беломир пытался понять, что произошло и почему это случилось именно с ним. А главное, как ему теперь быть. Но ответа на свои вопросы не находил. Наконец отбросив все посторонние планы, он сосредоточился на событиях последних дней, и вот тут его вдруг накрыло. Ужас, паника, дикое желание бежать куда глаза глядят.

Он и сам не понимал, что с ним происходит. Свернувшись калачиком, парень заткнул себе рот собственным кулаком и тихо, еле слышно заскулил, будучи не в силах сдержаться.

 

* * *

 

Сутки Беломир ходил словно в воду опущенный. В голове творился сумбур и сплошная неразбериха. Хотелось бросить все и бежать из деревни куда глаза глядят. И только воля помогла ему удержаться на грани и обойтись без срывов и истерик. Хотя состояние у него было проще удавиться. А еще ему очень хотелось сцепиться с кем‑нибудь в драке. И неважно с кем. Главное, чтобы противник был настоящий, а не местные увальни, способные только рожи друг дружке бить, да и то на праздники.

Настоящих бойцов в веси после налета почти не осталось. Хазары налетели неожиданно. Как оказалось, ни о каком наблюдении за окрестностями тут и понятия не имели, исходя из постулата: степь ровная, успеем заметить и приготовиться. Вот и успели. Большую часть населения деревни угнали в рабство. С этим тут было просто. Все жители степей работорговлей промышляли регулярно и с удовольствием.

Так что детский крик, известивший об очередной беде, Беломир воспринял как манну небесную. Сидя на пороге землянки, парень угрюмо размышлял о своей дальнейшей судьбе, когда вдруг откуда‑то с противоположного конца деревни раздался пронзительный вопль:

– Татары‑ы!