Кризис власти (Альфа-9)

Спасение из рук честного друга и прочие новости

 

Бяка протянул махонькую бутылочку причудливой формы:

– Вот, держи, дружище. Это самое сильное средство от проклятий. Очень дорогое и очень редкое. Я тут поспрашивал аккуратно, говорят, вроде как, ничего лучше в этой бесчестной стране нет.

– Откуда у тебя оно? – еле слышно уточнил я.

– Вот не знаю точно, поможет ли, – невпопад продолжил Бяка. – Вдруг ошибаются, вдруг что‑то получше есть, так что поспрашиваю ещё у людей. Поищу. Тут ведь тебе не Рава, тут тяжело хорошие лекарства находить. Но хуже от него точно не будет, так что пей, не надо сомневаться.

– А эту бутылку где взял? – не сдавался я.

– Ну как это где? Да здесь же и взял, где же ещё мог взять. Уж не думаешь ли ты, что я успел в Раву и назад пробежаться, как только услышал о проклятье? Ты, кстати, молодец, что сразу о нём солдатам сказал, как только до ворот добрался. Посыльного с новостью сразу сюда отправили, так что я первым делом узнал. И про бутылку эту я до этого кое‑что слышал, ещё тогда подумал, что вещь ценная, может пригодиться. Вот так и получилось, что заранее её припас на всякий случай. Удивительно удачно получилось. Ты пей‑пей, не отвлекайся. Давай‑ка я тебе помогу, еле голову держишь.

Вкус у содержимого оказался отвратительным и что самое скверное, никакого облегчения я не ощутил:

– Где Аммо Раллес? Почему он не здесь? – решил я сменить тему, осознав, наконец, что подробную историю с появлением лекарства Бяка излагать категорически не желает.

– Так он со своими в лагере корпуса устроился. Миссия теперь совсем пустая, все давно там, тут только охрана, да некоторые твои персты.

– А чего так?

– Да быдло всякое бунтует. Разве сам не видел, что у них в посаде творится? Там людей просто так убивают и всё воруют. Как метлой сметают, вообще всё, ничего другим не оставляют, – с особым осуждением акцентировал Бяка. – Я вот коней твоих закрыл от греха на хитрый замок, и двух наших оболтусов приставил охранять. Ворья столько вокруг, что даже в нашей конюшне сведут мигом. В самом городе тоже всякое случается. Слыхал новости? Некоторые местные олухи решили во всех своих бедах северян обвинять. То есть нас. Орут, что мы воду травим. Ну разве не полные дураки? Травим, конечно, но ведь не совсем мы, и к тому же это для пользы дела. То есть для их же пользы. Но дуракам не понять. Тут и раньше порядка особо не было, а сейчас вообще страх сплошной. Вот господин Аммо Раллес посмотрел на это воровство, и решил у наших военных беспорядки переждать.

Голова соображала скверно, но всё же за некоторые слова Бяки удалось зацепиться краешком сознания.

– Не понял про воду… В каком смысле травим?

– Ну они орут, что мы её травим.

– Да это я понял. Я не понял, что ты имел в виду, когда сказал, что мы действительно травим. То есть, не совсем мы. Хаос! Бяка, да я ничего не понял!

– Так я как есть, всё сказал.

– Дружище, давай как‑нибудь попроще. Чтобы и дурак понял. Что ты имеешь ввиду?

– Да это всё наёмник твой. Фат, который Буйвол. Ты его в северных пустошах поймал. Он из шайки, которая на вас там напала. Помнишь такого? Телохранитель мага.

– Конечно, помню. И какая же связь между ним и отравленной водой?

– Самая прямая. Ты разве забыл, как разрешил ему народ набирать где угодно. Вот он и набрал. В основном по тюрьмам, где ж ещё набирать людей в стране, где все только и делают, что воруют. И когда этот твой Буйвол узнал, что ты неизвестно где пропадаешь, тут же отправил этих бандитов травить колодцы на пути армий Тхата. Некоторые считают, что это неблагородно, а по мне так нормально. Лошадям и людям вода нужна, а тут, похоже, её тоже воруют, мало очень, всего‑то две тощие речушки, такие у нас на севере ручьями называют. Без колодцев Тхату по этим канавам идти придётся, и удаляться от них они не смогут. Значит, резать везде всех подряд не получится. Местным главное к рекам не приближаться, и не убьют. Получается, это Буйвол так о них заботится. Но они почему‑то недовольны. Что с этих болванов взять? Одни идиоты.

– То есть, получается, он без приказа объявил войну колодцам?

– Так а кто ему приказать может? Он ведь на тебя работает, а ты пропал. Вот и творит, что хочет. Сказал, что деньги ему платят не для того, чтобы он в городе сидел и дожидался пропавшего нанимателя. Тхат, мол, ждать не станет. Очень даже порядочное поведение для наёмника без рекомендаций, который, между прочим, не так давно тебя убить пытался. Кстати, он тебе оставил здоровенную кочергу. Ну этот… как его… вульж. Сделал у какого‑то кузнеца. Сказал, что это подарок. Мол, тебе такая корявая хреновина нужна зачем‑то.

Да уж, инициативный оказался. С одной стороны, правильное поведение, с другой, как бы лишние проблемы не создал.

Ну да ладно, идея с колодцами, возможно, не пустая, так что отложим вопрос на потом.

Куда более срочных вопросов хватает.

– Бяка, Камай вернулся?

– Да, уже три дня, как здесь. Очень за тебя волнуется. Всё время отряды отправляет на южную сторону, те дожидаются тебя под городом.

– Что‑то я их не видел…

– Да там тех отрядов почти и нет. К тому же им постоянно с бунтовщиками драться приходится. Отвлекает это сильно.

– А где сам Камай?

– То тебя ищет, то в лагере возле своих. Почти все его люди в лазарете военном лежат. Некоторые очень сильно изранены, некоторые не сильно, но лазарет почти всем не помешает.

– И сколько с ним людей осталось?

Бяка пожал плечами:

– Точно не могу сказать, они всё идут и идут. Последние позавчера появились. Может ещё кто добирается, откуда мне знать. Всего десятков шесть должно быть. Наверное.

Да уж… нерадостно… И так войска личного, считай, нет, а тут и трети жалкого его подобия лишился. И это за всего‑то один непродолжительный поход. А ведь в каждого бойца целое состояние вбухано, если перевести потраченные на их развитие трофеи в деньги.

Да Хаос с ними, с деньгами да трофеями, мне‑то чего их жалеть. Время, будь оно проклято, вот что ни за какие средства не купишь. ПОРЯДОК не позволяет развиваться молниеносно, следовательно, быстро сильных бойцов на замену подготовить невозможно.

И это без учёта того, что кого зря Камай в дружину не привлекает. Отбор у него строжайший, после чего каждый новобранец проходит через продолжительный «курс молодого бойца».