Кризис власти (Альфа-9)

– Разумный довод, – признал я. – В принципе, не вижу возражений. Но понимаешь, мне сейчас тяжело думать о цене за аренду такого сокровища. Знаешь… А придумай что‑нибудь сам…

– В смысле придумать? Ты же знаешь, думать это не моё, я человек действия. Просто говори, что тебе надо. Или хотя бы намекни.

– Да ничего в голову не лезет… Ладно, Дорс, сходи вниз, скажи Бяке, что я разрешил тебе взять на время одного окта. Пожалуй… можно гнедого. Да, гнедого бери. Посиди в седле, прокатись. Подумай над своим поведением. Да, я не спорю, боец ты не самый плохой, однако я не могу тебе доверять, и это скверно. У нас с тобой сложные отношения, вот и подумай, как их упростить в лучшую сторону. Это не дело, когда перс десницы ведёт себя так, как ему вздумается, а не так, как требует того десница.

Здоровяк, похоже, пропустил мимо ушей всё, кроме слов о разрешении на временное использование окта. Рванул к двери, пробормотав что‑то неразборчивое вперемешку с благодарностями. Выглядело это не очень‑то уважительно, однако я ничуть не расстроился. Дорса появление трофейных коней почти до умопомешательства довело, глупо ожидать от него адекватности.

Он и в обычном состоянии не очень‑то этикет уважает.

Не успел выскочить гипер‑радостный здоровяк, как ко мне ввалился новый посетитель – Арсай:

– Приветствую тебя, о десница величайшего императора Кабула! Я примчался из лагеря корпуса сразу, как только узнал о твоём чудесном спасении. И сообщаю, что господин Аммо Раллес хотел поступить также, но он не может прибыть к тебе прямо сейчас, потому что занят поисками куда‑то запропастившегося средства от проклятий, в котором ты, мой десница, испытываешь срочную нужду. Также я пришёл засвидетельствовать тебе своё почтение и изложить нижайшую просьбу. Дозволь мне отправиться на южную стену, где я намереваюсь карать своим верным мечём гнусных бунтовщиков до тех пор, пока они не закончатся все до единого!

Я чуть было не переспросил, не намеревается ли он доблестно погибнуть во славу императора на той самой стене. Обычно все его высказывания, так или иначе, завязаны на смерть в бою (разумеется, героическую и непременно во славу Кабула).

Но нет, переспрашивать не стал. Или лекарство начало действовать, или временное прояснение сознания помогло – не знаю, но глупость такого вопроса осознал без дополнительных пояснений.

Арсай, конечно, тот ещё бешеный камикадзе, но принять смерть от бунтующих простолюдинов ничтожной Мудавии даже для него чересчур.

Вспомнилось, как прорывался через посад. В голове настолько прояснилось, что проявились некоторые подробности. Например, как тройка трофейных коней в считанные секунды устроила широкую просеку в толпе бунтовщиков. Скакуны при этом полностью игнорировали плотный обстрел и удары неказистого оружия. Противники десятками падали под копыта, но меньше их при этом не становилось, с каждого переулка выплёскивались потоки пополнения.

Арсай, конечно, не самый мудрый человек, но даже по меркам Равы весьма сильный. В его ненормальной семейке мальчиков с младенчества готовят воевать не ради великих побед, а дабы те умирали воистину героически. Там, на стене, он в своих артефактных латах окажется на роли тяжёлого танка, отправленного против дикарей с каменными топорами и дубинками. Им проще его под своими мёртвыми телами похоронить, чем победить оружием. А ведь мы, так‑то, должны защищать этих людей, а не убивать. Да, подавить бунт бескровно сложно, но тут ведь даже не подавление получится, а что‑то вроде развлечения. Простая резня, без оглядки на стратегическое планирование. Вон, солдаты Кошшока Баила засели в городе и нос за ворота не высовывают, хотя тоже на многое способны.

Раз не торопятся воевать, значит, на то есть причина. И, скорее всего, их удерживает именно нежелание устраивать тотальную резню.

То есть у нас здесь не полноценное восстание, а скорее традиционные для Мудавии периодические волнения бедноты, которые не принято подавлять с особой жестокостью.

– Арсай, там без тебя справятся. Ты нужен мне здесь, для охраны миссии.

– Но от кого её охранять? – огорчился кандидат в самоубийцы.

– Разве забыл о том нападении?

– Так когда это было. Да и лазутчиков мы всех или убили, или прогнали. Если кто и остался, они сейчас с Аммо Раллесом, в лагере корпуса. Вокруг него вечно всякие подозрительные люди крутятся. Миссия совсем пустая, здесь кроме нас почти никого не осталось. Да и кому она нужна?! Тхат ещё далеко, а местные оборванцы думают только о дворце с двумя коридорами. Мечтают камня на камне от него не оставить и потом…

 

Интуиция

Берегись осколков стекла

 

Арсай осёкся, не договорив, и резво обернулся к окну. В тот же миг оно с треском разлетелось, разбрасывая по всей комнате сотни цветастых стекляшек. Я едва успел отвернуть голову, и одна из них, вместо того, чтобы вонзиться мне в глаз, чиркнула по виску. Тонко настроенные редчайшие магические щиты не посчитали произошедшее достаточной угрозой для срабатывания, и по коже заструилась кровь.

Здешние окна – повод заняться прогрессорством. Рамы мощнейшие, из крепкого дерева, дабы удерживать сложные мозаичные конструкции из тяжеленного свинца. Именно в податливом металле закреплены куски неровного, толстого, обычно очень мутного стекла разных оттенков. Конструкции получаются столь увесистыми, что их, обычно, делают «глухими», без возможности распахнуть. Петли в таких условиях слишком слабое звено и чрезмерное усложнение. Это затрудняет мытьё наружной стороны, и скапливающаяся грязь уменьшает без того ослабленный поток света.

Я к тому всё это вспомнил, что выбить такое окно немногим проще, чем стену снести. Тут или боец высокого ранга требуется, или снаряд из метательной машины.

Снаряда не наблюдалось, высокоразвитого бойца тоже. Зато наблюдалась несуразная тварь, рассевшаяся почти во всю ширь немаленького подоконника.

Я, первым делом, вспомнил сильных порождений Смерти, с коими сталкивался в Раве. Но нет, это уродство не имело с ними ничего общего. И ауры ужасающей не наблюдалось, и ни малейшего намёка на стандартно‑костяной облик. Какие‑то химерологи смешали жабу с богомолом и крысой, раскормили до габаритов годовалого бычка и отправили захватывать миссию Равы.

Безмозглая тварь выбрала, пожалуй, худшее направление для проникновения. Откуда ей было знать, что именно здесь окажется противник, который всех окружающих напрягает своей хронической одержимостью смерти.

Арсай не стал обманывать ожидания, не колеблясь ни секунды, с дивной прытью ринулся на химеру. Неплохо успев разогнаться, врезался в неё закованным в тяжеленные латы немаленьким телом, одновременно обрушивая меч сверху вниз. Столкновение вышло столь сокрушительным, что тварь не удержалась, полетела назад, на брусчатку внутреннего дворика, увлекая за собой рыцаря.