Кровь Василиска. Том 12
– Генерал! Что вы делаете?! – спросил офицер контрразведки, хотя последние слова ему и дались тяжело по причине того, что воздух из лёгких был выбит невидимыми преградами, сдавливающими тело спереди и сзади.
Сервантес тяжело вздохнул, повёл рукой в сторону, и, повинуясь его воле, две невидимые плоскости вместе с человеком, заключённым внутри, медленно приблизились к нему.
Матиас посмотрел на испуганное лицо капитана, который явно хотел ему что‑то сказать, но не мог из‑за того, что его лёгкие были сдавлены.
– Прощай, капитан, – спокойным голосом произнёс глава семейства Сервантес, после чего пошёл в сторону края пирса.
Оказавшись в шаге от воды, генерал западного фронта Иллерии заставил магические рамки, которые медленно плыли за ним, продолжить движение вперёд, и вскоре они оказались над водой.
Матиас посмотрел на испуганного офицера и улыбнулся, когда увидел, что тот обмочил свои портки.
– Эх, не та молодёжь нынче пошла, – произнёс он и медленно начал опускать руку, тем самым заставляя невидимые рамки тоже опускаться вниз.
– Ум‑м‑м‑м‑м! – простонал Перес, когда оказался в воде наполовину, но глава семейства Сервантес не обратил на это внимания. Он продолжил погружать тело Диего в воду, всё это время глядя в его испуганные глаза, пока вода полностью не скрыла его голову.
При этом никто из тех, кто сейчас работал в порту на Матиаса, и бровью не повёл.
Скорее наоборот: все старались глядеть в противоположную от пирса сторону, понимая, что на месте того человека они могут оказаться и сами.
– Сорок три, сорок четыре, сорок пять, – отсчитал генерал вслух, а потом сделал несколько магических жестов.
Несколько секунд ничего не происходило. Затем на гладкой поверхности воды появились первые пузыри, вслед за которыми всплыл и сам Перес.
Офицер тяжело дышал, но при этом его глаза, обращённые вверх – на Сервантеса, выражали лишь страх.
Матиас снова сделал несколько магических жестов – и невидимая рамка, созданная над капитаном, начала медленно топить его, не давая всплыть.
Генерал отсчитал положенную минуту, а затем заставил свою магию развеяться.
– Ах! Кха‑кха! – голова офицера контрразведки снова показалась над поверхностью воды. – Я… Я не…
Сервантес кивнул и повторил процедуру.
На третий раз Перес мог и не всплыть, поэтому генерал закончил экзекуцию.
Он не стал топить его, но, встретившись с ним глазами, произнёс:
– Лучше тебе больше никогда со мной не встречаться. – Матиас покачал головой. – И для тебя же будет лучше, если всё, что сейчас с тобой произошло, и всё, что ты увидел, ты навсегда забудешь как страшный сон, – добавил глава семейства Сервантес, после чего огляделся по сторонам и, найдя свой корабль, на котором ему предстояло отправиться на другую сторону Разлома, уверенными шагами направился к нему.
Глава 2
Я внимательно выслушал Принявшую разложение и нахмурился.
– Значит, они объявили твоему племени войну… – задумчиво произнёс я, но она отрицательно покачала головой.
– Нет, Люк, это больше не моё племя. Но я всё равно переживаю за него.
Странные, конечно, традиции. Но как часто говорили в моей гильдии: «Со своим уставом в чужой монастырь не ходят».
– Понимаю, – кивнул я. – Теперь главный вопрос: что именно ты хочешь, чтобы я сделал? – прямо спросил её, и жена задумалась.
– Думаю, мне нужно вернуться обратно, – наконец ответила Принявшая разложение и посмотрела на меня. – Я не могу оставить отца, – добавила она, и я увидел, как от её ответа изменилось лицо Багровой росы.
Дочь Утопающего в крови совсем не умела скрывать свои эмоции, поэтому все они сейчас читались мной как открытая книга.
И судя по всему, сейчас она испытывала страх…
«Хм‑м, интересно, по какой причине?» – подумал я, так как понимал, что она вряд ли боялась самой войны. Уверен, что, как и её отец, она любила сражаться, и тогда дело было в другом.
И скорее всего, я понимал в чём.
«Неужели дочь Избранника Угла стала настолько важной для неё?» – подумал я, глядя на лицо второй жены.
Видимо, она так боится, что дочь Избранника Угла уйдёт.
Признаться честно, стало как‑то даже немного обидно.
Всё же я был её мужем, а Принявшая разложение лишь жена.
Не понимаю я этих женщин…
В особенности Иных…
– Думаю, с Городом Мёртвых можно пока повременить, – произнёс я, глядя на Принявшую разложение.
– Значит, ты разрешишь мне вернуться к отцу? – в её голосе прозвучали нотки радости и надежды.
«А ей что, требовалось моё разрешение?» – немного удивился я. Да, дочь Избранника Угла практически мне никогда не перечила, но это вовсе не означало, что для того, чтобы что‑то сделать, ей требовалось моё разрешение.
Да по большей части она и делала, что ей хотелось, а тут вдруг…
– Да, – ответил я. – И я пойду с тобой.
Судя по лицу Принявшей разложение, именно на такой ответ она и рассчитывала.
«Хм‑м, а она неплохо манипулирует», – промелькнула в моей голове мысль.
Вот только она не на того напала.
Я читал её как открытую книгу, и на мне эти манипуляции не работали.
Присоединиться к дочери Избранника Угла и помочь её племени – моё взвешенное решение. Да, знакомство с Детьми Угла началось не лучшим образом – они пленили меня, а затем провели со мной свой странный обряд, который с лёгкостью убил бы любого, окажись он на моём месте.
Зато потом между мной и друидом сложились практические дружеские отношения, и он много сделал для меня.
Усиление моих фангов и Рух, например.
И это была лишь небольшая часть того, что сделал для меня вождь Детей Угла. Помимо того, что инициация, которая прошла возле их странного живого дерева, сделала меня гораздо сильнее в магическом плане, друид дал мне очень много информации относительно устройства их мира, быта, племён и многого другого.
Плюс ожерелье, подаренное мне Избранником Угла и сделанное Принявшей разложение, спасло мне жизнь, и я считал, что всё ещё оставался должен жене за это.
