Круассаны… и парочка убийств
Обычно я предлагаю сделать здесь групповое фото. Поскольку мы выехали позже, я решила этого не делать, но раз уж самые резвые велосипедисты нас ждут…
Лэнс задирает голову. Найджел щелкает знак много раз, словно перед ним фотомодель. У меня словно крылья вырастают – ему весело!
Сразу представляю, как поднимается рейтинг моего бизнеса. А потом замечаю полосы, из которых, как из ран, сочится красный цвет.
Так резко торможу, что велосипед чуть не падает. Конни и Филли объезжают меня, чтобы не врезаться. Мне хочется развернуться, собрать гостей и сбежать куда подальше. Но уже поздно.
Сегодня утром я проверила все вокруг сарая, коттеджа и домика Би и Бернарда по соседству. Не обнаружив свежих следов вандализма, я позволила себе поверить, что мне повезло. Может быть, подумала я, диверсанту стало скучно – или он почувствовал вину, – и он оставил меня в покое.
– Что это? – говорит Лэнс, когда все оказываются перед этим ужасом. – Что тут написано? «Мертвые велики»?
Когда Лэнс приехал, он шутил, что знает две фразы на французском: «у‑ля‑ля» и «мучо вино, пор фавор». Да, я знаю, второе – вовсе не французский. Он и тут сделал не лучший перевод, но я не буду объяснять, что здесь на самом деле написано «смерть велосипедистам».
– Как‑то некрасиво, да? – говорит Филли.
– Очень грубо, – говорит Конни.
– Настоящая жизнь – вечный танец с Ангелом Смерти, – говорит Манфред, задумчиво разглядывая знак.
– Сэйди! – восклицает Джудит. – Так тебе кто‑то угрожает? Вот я так и знала, что этот твой бизнес опасен!
– Нет! – протестую я, несмотря на целый билборд, утверждающий обратное.
Джудит качает головой. Сестры цокают языками. Найджел фотографирует. Манфред задумчиво смотрит в небо.
Берусь за тяжелую артиллерию: указываю рукой вперед, на дорогу, в качестве отвлекающего маневра, хорошо известного родителям, проходящим мимо ларьков со сладкой ватой, и собачникам, проходящим мимо стаи белок.
– Вперед! Нас там ждут потрясающие виды.
Лэнс пускается в путь. И пропускает поворот. Я кричу ему вслед – вот тебе и тихие деревенские дорожки. Он либо не слышит, либо игнорирует. Лекси отправляется за ним.
– Отлично! – восклицаю я радостным тоном, как чирлидер проигрывающей команды. – Едем дальше!
Я убеждаю себя, что Лекси догонит Лэнса и вернет его на верную дорожку. Я пускаюсь в путь. Обычно группа едет за мной, но на этот раз ехать было некуда. Найджел развернул свой велосипед поперек узкой дороги.
– Интересно, – говорит он. – Кому же так не нравится ваш бизнес, мисс Грин?
– Детям, – говорю я и тут же одергиваю себя: это звучит так, будто детсадовцы знают обо мне что‑то ужасное. – Но вообще детям я нравлюсь. – Надеюсь. – Это всего лишь подростки. Которым нечем заняться. Так говорит полиция, и…
– Полиция? – переспрашивает Найджел, подергивая усами. – Так это не первая угроза в ваш адрес? Нам есть о чем беспокоиться?
Мне уж точно есть. Но этот вандал – трус, который прячется за своими красками. Если бы я считала, что моим гостям что‑то угрожает, я бы отменила этот тур.
– Это? – говорю я, изображая недоумение. – Нет‑нет, это всего лишь подростковый бунт, только и всего. Полицию это не беспокоит.
Последнее, к сожалению, – правда.
Я хлопаю в ладоши и радостным тоном стимулирую группу двигаться дальше:
– Вперед! Нас там ждут потрясающие виды.
Найджел поднимает камеру. Слишком поздно я понимаю, что, вся красная, стою перед оскверненным знаком.
Найджел улыбается, обнажая острые зубы.
– Да уж, вид и правда потрясающий.
Глава 3
День 2, пятница. Вино – не единственная звезда нашего региона. Пробковые дубы и оливковые рощи на протяжении нескольких тысяч лет формируют жизнь местных. Интересный факт: самому древнему оливковому дереву из известных во Франции более двух тысяч лет!
* * *
К полудню в табличке учета у меня в голове хорошие моменты заметно преобладают над плохими. Да, Лэнс все время куда‑то не туда сворачивает, а Найджел уезжает слишком далеко вперед, потому что ему жизненно необходимо везде быть первым. Но мы также застали много потрясающих видов. Мы встречали других велосипедистов, художников на пленэре и дружелюбных осликов. Мы объезжали ботанические сады, гуляли под высоченными финиковыми пальмами, восхищались древними оливковыми деревьями. А еще мы узнали, как изготавливают пробки. Если что: пробка в вашей бутылке вина – это кора, снятая с дуба, который заново отращивает пористую кожу менее чем за год.
Теперь мы гуляем по винограднику на холме, после чего нас ждет роскошный пикник‑обед.
Части меня хочется прошептать – закричать – очевидное Джудит, которая так сомневалась в моем переезде. «Вот, Джудит. Вот почему я люблю свою новую работу. Вот зачем я это сделала».
