Кулинарный детектив

– И никаких подозрений с вашей стороны?

– А какие тут могли быть подозрения? Кто меня подозревает, когда я жарю утку по‑пекински в своем ресторане «Рог изобилия»?

– Он говорит разумные вещи, – неожиданно кинул товарищ майор. – И что с этими специями было дальше?

– Шеф‑повар сам все сделал. Добавил специи в каждое блюдо. На наших глазах и на глазах охраны.

Слушая его, старичок кивал.

– Как он выглядел, этот шеф‑повар?

Матвей Корнейчук пожал плечами:

– Как китаец.

– Это был китаец?

– Или загримированный под китайца, точно не знаю. Но мне его лицо показалось маской.

– Какой еще маской? – возмутился старичок. – Что вы все недоговариваете?

– Как будто лицо его было маской, понимаете, буквально вросшей в кожу. Мне так показалось. Ну, знаете, как в фильмах бывает. А тут наяву. Я все пытался присмотреться к нему, но он разок зыркнул на меня, и сразу охота отпала.

– И вы не обсуждали его?

– Мы, повара, почти все говорили на разных языках, поэтому у нас не было ни времени, ни желания. Подписку давали о неразглашении и о том, что ни в коем случае не будем делиться кулинарными секретами. Да и вообще, у каждого была своя кухня. Так они организовали дело. Нас привезли, мы все приготовили, следуя рецептам, и отвезли обратно. Все, кроме меня, сели в самолеты и улетели. Только я вернулся раньше всех домой, – он оглянулся и кивнул на свою многоэтажку, – за сутки заработав кучу денег. Я был счастлив. Самые быстрые и легкие деньги в моей жизни.

– И, конечно, никто не знал, откуда он – тринадцатый повар?

– Никто. Но мы сделали на память фотографию.

– У вас есть фотография?! – чуть было не подпрыгнул бодрый старичок. – С этим поваром? С «Мистером Аппетитом»?

– Да, в телефоне. Вот она. – Корнейчук нашел и показал коллективное фото, на котором улыбались в камеру тринадцать поваров, все в белом. В центре стоял тринадцатый повар, высоченный луноликий китаец, и впрямь с физиономией, похожей на маску.

– Да, он китаец, – констатировал Антон Антонович и взглянул на коллегу. – Ну что, картина проясняется? Или еще более покрывается зеленой ряской?

– Скоро увидим, – многозначительно пообещал моложавый майор.

Попросив повара быть на связи, пожелав ему крепиться и более не увлекаться специями, которые и до тюрьмы могут довести, двое служак двинулись к ближайшему метро.

– А ваши агенты дали маху, – заметил Крымов. – Упустили тринадцатого повара, «Мистера Аппетита».

– Да, ваша правда, надо будет дать им нагоняй. Ну что, в гости к школьной учительнице? – спросил Долгополов. – В Бирюлево?

– Только с ней будьте, пожалуйста, помягче, – попросил Крымов. – Ради меня.

– Насколько сумею, – без лишнего энтузиазма пообещал Антон Антонович. – Вы знаете: я не люблю церемоний.

 

3

 

Они увидели ее, когда учительница вышла из школы и проходила через голый весенний парк. В демисезонном пальто и теплом берете, она была очень милой и выглядела на удивление непритязательно и скромно для привлекательной молодой женщины.

– Марианна Васильевна? – быстро встав с лавки, спросил неотразимый Крымов.

– Да, – остановилась она. – А кто вы?

К ним уже ковылял на кривых ножках бодрый старичок в пуховике и клетчатом кепи с опущенными ушами.

Крымов извинился, представился и показал корки майора полиции Самсонова.

– Прокурор Бархударов, – четко кивнул Антон Антонович и тоже показал хорошо сработанные паленые корки. – Ни о чем не беспокойтесь: мы ваши друзья.

– Мои друзья? – с сомнением переспросила молодая дама, разглядывая «старичка‑прокурора».

– Или могли бы ими стать, – кивнул тот. – Во‑он в том кафе «Аистенок», – кивнул он в сторону. – Что через дорогу. Покормим вас обедом, например. И сами поедим.

– Да я не голодна вообще‑то, – ответила она, но не слишком уверенно.

– А мы все равно покормим. Самым вкусным. Там, наверное, булочки пекут или ватрушки. И гуляш подают, – занятный прокурор едва не подавился слюной. – И пирожки с рисом и мясом. – Он бросил голодный взгляд на молодого спутника. – И компот из сухофруктов, да, товарищ майор?

Молодая дама собралась:

– Хватит про пирожки и компот. В чем, собственно, дело, господа?

– Простите нас, Марианна Васильевна, – проговорил моложавый мужчина‑следователь. – У нас есть несколько вопросов относительно вашей подруги, или бывшей подруги, я не знаю, Маргариты Николаевны Маковской…

– Боже, – вдруг пробормотала женщина.

– Что такое? – поинтересовался Крымов.

– Я просто была уверена, что однажды кто‑то похожий на вас подойдет ко мне и задаст приблизительно такой вопрос. Говорите сразу: что с ней случилось?

– Жива‑здорова ваша подруга, – заверил ее Долгополов. – Живет себе припеваючи в Альпах. Чего не скажешь о ее многочисленных родственниках с Рублевки.

– А что с ними случилось?

Странный прокурор сложил руки крестом на груди, завалил голову в кепке на левое плечо, сделал страшное лицо, высунул язык и издал еще более страшный шипящий звук, какой издает засорившийся кран.

– Вот что, – пояснил он.

– Умерли, – сказал за обоих Крымов. – Двенадцать ее родственников собрались в большом дворце, стали пировать и через сутки все умерли.

– Какой ужас.

– Но дело в том, что ваша подруга…

– Бывшая подруга, – уточнила Марианна Логинова.

– Бывшая подруга, – кивнул Крымов, – должна была стать тринадцатой за этим столом. Но не приехала из‑за границы – простыла или что‑то вроде того.

– Зато теперь стала наследницей огромного состояния, – подхватил Антон Антонович.

– Еще большего? – едко усмехнулась Марианна.

– Куда большего! – вскинул голову бодрый старик.