Кулинарный детектив

Молодая учительница кивнула:

– Именно поэтому мы и расстались с ней – из‑за ее денег. Она стала другой. Понимаете? Как будто с облаков спускалась к нам. Люся и Снежанка это проглотили, а я нет. Не смогла.

– Это ваши подруги? – спросил Долгополов. – Которые сейчас с мужьями живут за границей?

– Да, они. Вы и о них знаете? А, ну да, вам положено.

Крымов пожал плечами, что означало: вы правы – нам положено знать все.

– Ну так что, пирожки с рисом и мясом есть пойдем? – спросил Долгополов. – И гуляш с компотом?

– Кстати, вы угадали – там есть и пирожки, и гуляш, и компот, – сообщила Логинова. – До шести кафе работает как столовая. Идемте, расскажете все в подробностях. Помогу чем смогу.

Уже через минуту они переходили дорогу, затем открыли двери кафе и двинулись в раздевалку. Сняв клетчатую теплую кепку, маленький бодрый старик оказался с торчавшей копной седых волос. Оглядев его, Марианна улыбнулась. Они разделись и сели за столик у окна, из которого была видна как на ладони школа, где преподавала Марианна Васильевна.

– Я часто обедаю именно за этим столиком, – сообщила учительница.

– А как же школьная столовая?

– Мне там не нравится – те же лица, одни и те же разговоры, пересуды, сплетни. Косые взгляды. Ну так что, джентльмены, рассказывать будете?

– Еще как будем, – сказал бодрый старик. – Андрей Петрович, вы?

– Давайте лучше вы, товарищ прокурор. У вас страшнее получится.

– Идет.

Короткий, но яркий рассказ о «Пире двенадцати» на Рублевке с летальным исходом поверг Марианну Логинову в ужас. Она даже достала телефон, быстро нашла эту информацию в интернете и стала поспешно читать отрывки заметок и репортажей.

– Решили, мы вас разводим? – усмехнулся Долгополов.

– Да кто вас знает, вижу‑то я вас первый раз.

– Проверяйте, имеете право, – поддержал ее Крымов.

– Жуть какая, – просматривая тексты, бормотала она. – Чего только не бывает в жизни…

– Угу, – поглощая пирожок за пирожком и запивая их компотом из сухофруктов, кивал голодный прокурор.

Затем принесли гуляш с пюре. Они ели в напряжении, лишь изредка перебрасываясь репликами.

– Вы же не думаете, что Рита могла быть причастна к этому? – отложив вилку, спросила в середине трапезы Логинова.

– Понятия не имеем, – ответил Крымов. – Но то, что теперь она наследница бешеного состояния, это, я бы так сказал, бросает на нее тень.

– Рикошетом, но бросает, – подтвердил с аппетитом поедавший свой гуляш под компот старичок‑прокурор. – Серьезным таким рикошетом.

– Одним словом, ищите, кому это выгодно, – договорила за них Марианна.

– В точку! – подхватил прокурор.

– Что вы хотите узнать от меня? – когда трапеза была окончена, спросила учительница.

– Мы можем быть с вами откровенны? – напрямую задал вопрос Андрей.

– Попробуйте, товарищ майор, – ответила женщина.

– Мы знаем, что Рита вела разудалый образ жизни, – продолжал Крымов. – Небеспорочный, скажем так.

– Но это ее личное дело, не так ли? – подняв брови, заступилась за подругу Логинова.

Женская солидарность быстро поставила мужчин на место.

– Несомненно, – согласился Крымов, – но именно в таких компаниях и появляются люди, которые способны испортить вам жизнь. Изранить душу, истерзать сердце, переломить ход вашей жизни, судьбы.

– Отправить вас по опасной дорожке во тьму, – запивая пирожок компотом, метко уточнил Долгополов.

– Стоит только приоткрыть им двери, – подхватил Крымов.

– Может, еще по чайку, Андрей Петрович? – спросил Долгополов. – Товарищ майор?

– Можно, товарищ прокурор, – ответил детектив. – А вам, Марианна Васильевна?

– И мне можно, – кивнула та. – С лимоном – у них есть.

Крымов поднялся и вскоре доставил на подносе три чашки чая с лимоном. Учительница сделала пару глотков.

– Знаете, почему я прекратила с ней дружбу? Именно поэтому. Она как‑то пригласила меня на одну такую вечеринку, тут, в Москве, это было уже давно. Нам тогда лет по двадцать с хвостиком было. По ходу все само собой стало переходить в такую вот оргию. Я точно к этому была не готова. А Рита смеялась, мол: ты попробуй, тебе понравится! Ее двое уже обхаживали. И ко мне кавалеры подбирались. Опоили меня чем‑то веселым. Я еле ноги оттуда унесла, если честно.

– Картина проясняется, – кивнул детектив.

– Еще как, – кивнул Долгополов. – Хотя Америку вы не открыли. Я про моральный облик вашей бывшей подружки. Узнать бы, как она сама попала в этот водоворот. Может, был некий злой гений?

– Злым гением были ее желания, – очень просто ответила Марианна. – Я знаю кое‑что другое. Еще когда мы были студентками МГУ, только сблизились и поверяли друг другу тайны, Рита мне рассказала одну историю. Она же была из очень богатой семьи. Ее дед, наживший миллионы на нефти, был очень странным человеком. Его по жизни вел какой‑то голос.

– Голос? – нахмурился Крымов.

– Да, именно так. Голос ему нашептал, что делать и как. Куда пойти учиться и работать, кем оказаться на момент приватизации, что и куда вложить и так далее. А потом этот голос посоветовал ему купить дом в подмосковном поселке Заработкино. Привилегированный поселок еще советских времен, где жили обкомовцы, ну и дом соответственно такой же. Но дом этот был «с плохой репутацией».

– Что это значит? – отпивая чай, спросил Долгополов.

– В доме друг за другом в разное время погибли шесть человек. Это как минимум. В тридцатые годы прошлого века советский генерал застрелил из‑за ревности свою красавицу‑жену, а потом застрелился сам. Лет через двадцать проворовавшийся директор магазина в том же доме покончил жизнь самоубийством – повесился. За ним дом получил известный поэт, из певцов коммунизма, но ушел в очередной запой и уже не вышел из него. Сын его, тоже пьяница, подражавший отцу, но совсем бесталанный, утонул в ванне. А шестым человеком, уже в перестройку, была знаменитая актриса – не выдержала того, что стареет, напилась препаратов и тихонько умерла. Все эти подробности Рита узнала, когда дом уже достался ей. Но вот что самое интересное! Раньше голос говорил ее деду, что дом он должен купить для своей внучки.

– Да, это и впрямь интересно, – согласился Крымов.

– А еще дед поведал ей секрет «плохого дома».

– Там был секрет? – пробормотал Антон Антонович. – Мало голосов и смертей?