Лекарство против застоя

Дальше – больше. Пока де Голля вели к моим апартаментам, навстречу ему то и дело попадались эйджел всех трех расцветок, бойцовые остроухие из бортового десанта «Шершней» в полном боевом прикиде, а также обычные люди в корабельном обмундировании, при этом не выглядевшие ряжеными. Да и я встретил его не в своей повседневной капитанской униформе, а в парадном императорском мундире, том самом, что мне изготовили в представительских целях к двадцать пятому съезду КПСС. Сочетание в одежде черного, темно‑серого и серебристого цветов, без разных вычурных деталей, создает у людей впечатление суровой простоты и надежности собеседника. Думаю, императорский наряд мне предстоит использовать все чаще, а капитанский мундир – реже. Увы, встречают все‑таки по одежке, и Истинным Взглядом наделены еще совсем немногие. Кстати, Конкордий Красс сказал, что если бы в тот день на мне были одежды в императорской расцветке, то не только он, но и прочие неоримляне реагировали бы на меня на одних лишь верноподданических рефлексах, как на своего нового повелителя. Вот и де Голль, увидев такого красивого меня, а также роскошную обстановку апартаментов, побледнел и попытался отступить на шаг. При этом он уперся спиной в Кобру и Мишеля, и те толкнули его вперед.

Правильно! Сейчас этот человек нам не союзник, не попутчик, а всего лишь ненастоящий враг, которого требуется сначала ломать через колено, низводить и курощать, а потом проводить через инверсию. Так что и обращаться с ним следует без излишней грубости, но и без особых политесов. Антикоммунистическая, антисоветская и даже антиимперская пропаганда тоже имеют свою цену, как и стремление организовать вооруженное сопротивление советским войскам. Обычно я в таких случаях прихожу в холодное бешенство, но раз особо тяжкие последствия еще не наступили, то и оснований прямо сейчас оторвать месье Шарлю голову у меня пока нет. Хотя он, скорее всего, думает иначе, ибо понял, к кому его привели, и теперь подозревает наихудшее.

– Добрый день, месье Шарль, – сказал я на высокой латыни, и энергооболочка перевела мои слова на французскую мову. – Меня зовут Сергий из рода Сергиев, с недавних пор я император одного бокового мира, где последние двести лет история шла своим путем, а также Специальный Исполнительный Агент Творца Всего Сущего, куратор миров Основного Потока, где все было как обычно, Защитник русских, сербов и болгар, и Бич Божий для всяческих негодяев. Должен сказать, что напрасно вы приняли все происходящее так близко к сердцу. После того, как все страны НАТО в общем порыве присоединились к американскому плану внезапного ядерного нападения на Советский Союз, у нас с товарищем Сталиным просто не было другого варианта, кроме как раз и навсегда устранить угрозу, исходящую с Европейского направления. И никакие полумеры тут приемлемы не были. А у ваших французских политиканов была возможность решить все цивилизованным образом, капитулировать без единого выстрела и назначить нужное нам правительство. Но вместо этого вы все, господа депутаты и министры, не говоря ни «да», ни «нет», кинулись в бега к испанской границе, бросив на произвол судьбы и армию, и страну. И чего вы после этого хотите – поцелуев в десны?

Судя по выражению лица моего собеседника, он понял не только перевод, но и в достаточной степени язык оригинала. Образованный, гад.

– Но, мессир Сергий! – воскликнул генерал. – Франция не участвовала в нападении на Советский Союз, это все задумали американцы!

– Франция предоставила агрессорам аэродромы с возможностью размещения на них ядерного оружия, и в том, что самых тяжких последствий удалось избежать, нет никакой вашей заслуги! – отпарировал я, чувствуя, как от вспыхнувшего гнева на темечке прорезается нимб, а голос становится похож на иерихонскую трубу. – Нет уж, как Бич Божий говорю вам, что если вино налито, то надо его пить до дна, вместе с горьким осадком! Все имеет свою цену, и пассивное пособничество планам американской агрессии тоже. После всего того, что случилось, западная граница Советского Союза пройдет даже не по Ламаншу, а по середине Атлантического океана. Dixi!

В этот момент где‑то по соседству саданул раскат грома; де Голль втянул голову в плечи, будто патентованный черепах.

– Что это было, мессир Сергий?! – спросил он полушепотом.

– Это, месье Шарль, было высочайшее одобрение принятых решений! – сказал я. – Приговор всему вашему миру окончательный, и обжалованию не подлежит. Советский Союз, лежащий промеж четырех великих океанов, становится реальностью, данной вам в ощущениях.

– Но, мессир, французы ведь ни за что не смогут жить при социализме! – воскликнул де Голль. – У нас для этого слишком неподходящий темперамент!

В ответ я усмехнулся и произнес:

– Вы, месье Шарль, еще не знаете, на что ваши французы способны, а на что нет. В мире моей богоданной супруги, лежащем вне Основного Потока, в начале двадцатого века Континентальный Альянс в составе Великобритании, Германии и России за грехи многие нарезал побежденную Францию на несколько мини‑королевств, каждому из которых был определен свой монарх из числа Наполеонидов, Орлеанидов или Бурбонов. И после этого каждое такое королевство в качестве миноритарного члена было принято в члены Континентального альянса, обеспечивающего коллективную оборону, а также свободу перемещения людей, капиталов и товаров на всей огромной территории от Британских островов до хладных скал Чукотки и Камчатки. Когда прошел первый шок, наиболее активная часть вашего населения села в поезда и отправилась покорять Великий Восток, составив конкуренцию британцам и германцам, которым тоже было тесно в родных палестинах. К началу двадцать первого века на территории нынешней Франции нет ни одного человека, у которого не было бы родственников в Российской империи, а среди русских нет никого, у кого в предках не затесался бы француз, англичанин или немец. И все всем довольны; не менее четверти из числа молодежи, закончившей высшие учебные заведения, начинают свои карьеры в Петербурге, Челябинске, Новосибирске, Иркутске, Магадане или Владивостоке, где деловая жизнь кипит бурными золотыми ключами. Здесь у вас я пытаюсь наладить такую же конструкцию, за исключением того, что на месте Континентального Альянса с входящей в него Российской империей будет Советский Союз.

– Ничего не понимаю, мессир Сергий… – пробормотал де Голль. – Вы сказали, что в мире вашей супруги Российская империя продолжает существовать в начале двадцать первого века. Но как вообще возможен этот ваш мир, лежащий вне Основного Потока, и как он мог возникнуть, если уже свершившаяся история является непреложным фактом?