Ложь

Когда мы оказываемся внутри, то я слышу музыку. Она звучит в меру громкости, но повсюду.

Я вижу довольные лица ликторов, которые располагаются на множествах диванах здесь, а рядом с ними стоят столики, где в бокалы налиты какие‑то напитки.

Это холл или что‑то такое, потому что дальше пространство расширяется и теперь вижу все больше похожих диванов и столиков. А ещё шесты. Они расположены почти возле каждых столиков, и возле них танцуют полуголые девушки. Свет приглушенных ламп играет на блестящей коже танцовщиц, создавая ощущение не то сна, не то кошмара.

Запах алкоголя и чужих духов навязчиво въедается в нос.

Чувство тревоги продолжило нарастать по мере того, как мы стали продвигаться в центр. В животе неприятно засосало.

Пробираясь между столиками, стала ловить на себе оценивающие взгляды. Взгляды, полные похоти и усталости.

Меня замутило.

Мы вышли из холла, оказываясь в узком коридоре, после прошли по нему и стали подниматься по лестнице, чтобы по итогу оказаться на третьем этаже.

Я заметила что‑то похожее на ресепшен и девушку, находящуюся за ним.

– Мистер Тернер!

– Клара, – кивнул ей ликтор, – это Эйвери. Новенькая.

– Да? Показать ей всё? – она выдала мне улыбку, будто всё нормально.

– Не нужно. Я сам.

Мы прошли мимо неё, вновь идя по коридору, но уже более широкому. По бокам видны двери… и слышны за некоторыми из них стоны.

Страх пронзил до кончиков пальцев.

Мы прошли до самого конца, чтобы оказаться в полукруглой комнате, где оказались лишь трое других ликторов. И не одной девушки.

Когда я встретилась с каждым из этих ликторов глазами, то поняла, что все они мне знакомы.

Да. Все они были тогда в лесу.

Дэни, а остальных двух не знаю.

Когда дверь за нами автоматически закрылась, то пространство погрузилось в полнейшую тишину.

Внутри образовался тугой узел, когда я поняла, что это конец.

Дэниэл выдохнул дым от сигареты и затушил её, бросив окурок в пепельницу. Сделал глоток чего‑то темного из своего стакана, смотря на меня.

Ашер обошел меня и сел в одно из кресел, расстегивая две верхние пуговицы своей формы.

– Познакомьтесь, это Эйвери. Она теперь вместо Рэйны. – Ашер махнул в мою сторону и тоже налил себе в стакан какую‑то жидкость. – Эйвери, с Дэни ты уже знакома. А это Ноа и Хант, – лицо Ноа мне знакомо, а Ханта в прошлый раз видела только с затылка. – Но все они тебе и так уже знакомы, да? Эйвери любит совать нос не в свои дела, поэтому вы, парни, уже пересекались с ней, хоть и не видели её тогда.

– О чем ты? – спрашивает Ноа.

– Эйвери со своим милым братом видела, как я беседовал тогда в лесу с нашим общим другом.

Стоит Ашеру это произнести, как взгляд Ноа вновь возвращается ко мне.

– Но Эйвери уже скоро покинет Анклав, поэтому нам не о чем волноваться, – продолжает Ашер, – перед этим она нас успеет развлечь.

Ашер встал, чтобы снять с себя плащ, оставшись только в форме. После вновь сел, откинувшись на спинку кресла.

– Раздевайся.

Приказ прозвучал более, чем отчетливо, но я не пошевелилась, чувствуя, как кровь застыла в жилах.

Мой взгляд оказался прикован к его лицу – холодному, безжалостному, словно высеченному из камня.

В горле пересохло, и я не смогла произнести ни слова. Страх парализовал меня, превратив в безвольную куклу. Я почувствовала, как по спине пробегают мурашки, а сердце бешено колотится в груди, готовое вырваться наружу.

Он ждет. Молча и неподвижно, словно хищник, выслеживающий свою жертву.

Не могу. Я не могу этого сделать.

Я не сдвинулась с места, никак не среагировала, лишь руки затряслись сильнее. И на эту дрожь обратили внимание все четыре ликтора. Люди, в которых, по всей видимости, не осталось ничего человеческого.

Эллиот ошибся. На первом месте должны быть ликторы. Они хуже пожирателей.

– Эйвери… – его голос раздался, будто сам дьявол заговорил со мной. Такой обманчиво спокойный и тихий.

– Нет, – это слово вырвалось из глубины души.

– Нет? – Ашер выгнул бровь. – По‑моему, мы уже это обсуждали.

Я бросилась к двери, понимая, что это единственный мой шанс. Да. Глупо. Но когда ты думаешь о собственном спасении, то часто поступаешь глупо, ведь мыслишь только о том, как выжить. А я хочу жить. После того, что Ашер задумал… боюсь я не смогу жить.

Я дернула ручку двери, но она не поддалась, отказываясь открываться.

Попытки открыть не оставила, надеясь, что случиться какое‑нибудь чудо.

Когда поняла, что это бесполезно, то прислонилась лбом к холодной металлической двери и почувствовала, как слеза одна за другой покатились по моему лицу.

Я обернулась, смотря на них, как затравленный зверь и увидела в их глазах лишь что‑то напоминающее интерес.

– Чтобы ты делала дальше? – спросил Ашер. – Ну, сбежала бы. Думаешь, у нас не получилось бы отыскать и притащить обратно?

– Не похоже, что она хочет здесь находиться, – вдруг сказал Хант, который до этого молчал.

– Эйвери просто стесняется. Да?

Я взглянула на него так, чтобы он захлебнулся тем, что сейчас пьет.

Ашер усмехнулся, а Хант встал.

– У меня не так много времени, поэтому я не буду тратить его на подобные спектакли. Такие игры нравятся тебе, Ашер, но не мне, – ликтор вышел из‑за стола и остановился рядом, смотря на меня сверху вниз.

Хант ничего не сказал, лишь молча вышел, когда я хотела кинуться вслед.

– Он всегда через чур серьезен, – Ашер закатил глаза. – Оставьте меня наедине с Эйвери, раз уж один из нас ушел. Так менее интересно.

– Смотри, не заиграйся, – кинул странную фразу, которая мне совсем не понравилась, Дэни, и они с Ноа тоже ушли.

И вот. Мы остались с ним наедине. И я не знаю, что хуже. Когда здесь было четыре ликтора или когда остался только один.

– Не думай, что Ханта растрогали твои слёзы, мышка. И не думай, что он решил спасти таким образом твое положение. Ему плевать, как и остальным.

Ашер достал из кармана капсулы лекарства и положил их на стол. Ровно пять штук.