Любовь – не обязательное условие, или Попаданка решит сама!

Глава 7. Бал и новые знакомства

 

 

Бал. Невероятно, но я скоро окажусь на самом настоящем балу! Разумеется, невероятным это можно назвать только с позиции меня прежней, но от этого ощущения будоражили не меньше. Конечно, я была и на корпоративах со множеством людей, и на юбилеях, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что ожидало меня сегодня. А потому беспокойство и мандраж мне изображать не пришлось.

– Не волнуйся так, – увещевала меня мачеха, сидя рядом в карете. – Ты же уже была на балу.

– В том‑то и дело, – пробормотала я, припомнив, чем это закончилось для бедной Анны.

– Да, тогда все вышло очень плохо, – нахмурилась женщина и внезапно взяла мою руку, сжала и требовательно посмотрела в глаза. – Но ведь ты больше не повторишь прежних ошибок…

– Прежних – нет, – ответила я честно, но на языке так и вертелось продолжение фразы: но от новых зарекаться не буду.

Отец, сидевший напротив, что‑то такое понял из моих слов, его губы дрогнули, словно он хотел что‑то сказать, но потом решил не влезать в женские разговоры и перевел взгляд за окно кареты.

Но что поделать, если я уже согласилась на непонятную авантюру канцлера? Теперь оставалось только догадываться, чем она для меня закончится. Да и вообще, я в другом мире, в другом теле и еще не разобралась в местных раскладах и течениях. Поэтому о каких ошибках может идти речь? Да я же вляпаюсь в первое подвернувшееся гуано!

Потихоньку я начинала паниковать, но сдерживалась изо всех сил. А слова о том, что я взрослая женщина, которые я твердила сама себе, почему‑то помогали плохо.

Выезжали мы заранее, все‑таки бал в честь приезда иностранной делегации проводился во дворце, и опаздывать не стоило. И мы не ошиблись. Столпотворение карет перед входом было таким эпичным, не побоюсь этого слова, что ждать своей очереди, чтобы, как полагается, оказаться у крыльца, пришлось около часа.

И за этот час мои эмоции и переживания достигли апогея, а потом… перегорели. Я так сильно волновалась, что в какой‑то момент организм решил, что уже перебор, и на смену переживаниям пришел нездоровый пофигизм. Мачеха смотрела на меня, и в ее взгляде читалось: «Не падает в обморок – и ладно». Видимо, даже ее впечатлило, как меня потряхивало от волнения, и она больше не намекала на прошлые ошибки и не пыталась чему‑то меня учить и наставлять.

Дворец впечатлил количеством позолоты и зажженных свечей. Иногда, при взгляде на особенно развесистый канделябр, хотелось сделать фейспалм и воскликнуть: «Пожарную безопасность придумали трусы!» Придворные, похоже, были крайне отважными индивидами. А еще везучими, потому что пока никто и ничто не загорелось. Хотя я просто сгущала краски. Как‑то на работе мне пришлось столкнуться с пожарным инспектором, и я никогда не забуду те незабываемые впечатления и многочисленные вопросы с подковыркой. А еще почти патетические восклицания «это же ваша безопасность!».

Н‑да, как, оказывается, человеческий мозг, если хочет, может переключаться на мелочи с действительно важных вещей.

– Граф ан Шэрран с семьей! – объявил церемониймейстер, и десятки глаз тут же устремились на нас.

По залу полетели шепотки:

– Это та самая…

– Опозоренная…

– Надо же…

Я еще сильнее выпрямила спину, и на моих губах заиграла легкая улыбка. Как кто‑то где‑то когда‑то сказал, а люди запомнили: «Улыбайтесь, это всех раздражает». Раздражать я, конечно, никого не собиралась, но и показывать слабости не желала тоже.

По долетевшим шепоткам я поняла, что моя улыбка таки некоторых задела. Однако обсуждали не только меня, но и возвращение моего отца, который с того злополучного дня на балы во дворец приглашен не был. Подходить к нам не торопились, видимо, пока прикидывали, куда подует ветер перемен. Но в данный момент меня это даже радовало.

А потом объявили о прибытии короля с королевой и их единственным наследником принцем Карлайлом. Все склонились в глубоком поклоне. И мне оставалось только порадоваться, что вместе с телом Анны мне досталась ее память и умения.

Потом король махнул рукой, и бал продолжился, вернее, его предтанцевальная часть. Похоже, сейчас должны появиться послы. Мне же было интересно рассмотреть венценосную чету.

Король был еще не стар, но уже седовлас. С довольно приятными чертами лица и властными движениями. Королева же была явно старше его величества и смотрела на придворных с безразличием. А принц оказался довольно симпатичным чуть полноватым блондином лет двадцати со скучающим взглядом.

– Его королевское высочество четвертый принц крови королевства Альтон Виттор ан Ларрен и высокие послы Альтона! – прерывая мои размышления, произнес глашатай, и в бальную залу вошел высокий статный блондин с пшеничными подкрученными усиками и бородкой эспаньолкой.

По залу тут же разнесся восторженный женский вздох. И я могла их понять. Принц с картинки – вот кто вошел в зал. Остальная делегация на его фоне потерялась и была совершенно никому не интересна.

Нет, ну если так подумать, то он блондин, я блондинка. Он мужчина, я женщина. Мы отличная пара! А какие детки у нас красивые будут… Какая девочка, девушка, женщина не мечтала хоть раз в жизни о принце? Я не мечтала, но ведь никогда не поздно начать?

Из размышлений меня выдернуло странное неприятное чувство, будто кто‑то сверлит меня взглядом. Я повернула голову и увидела канцлера. Он чуть заметно кивнул и демонстративно посмотрел на принца, показывая, куда мне нужно смотреть. А я и так туда смотрела. Тем более теперь задание не казалось таким уж обременительным.

Разумеется, смазливой мордашкой меня не удивить – я уже взрослая девочка и ценю в мужчинах иное, – но для начала все выглядит очень даже перспективно. Осталось только узнать детали и что конкретно хочет от меня канцлер.

Лезть на глаза его высочеству в первых рядах я благоразумно не стала, хотя мне и было интересно посмотреть на него чуть ближе. Его сейчас окружало столько придворных, что я на его месте не запомнила бы никого. Он, конечно, не я, но торопиться некуда.

Постепенно к нашей маленькой группе потянулся небольшой ручеек самых любопытных, чтобы прощупать, чем мы дышим и почему вообще появились здесь спустя всего несколько месяцев после неофициальной опалы. Кто‑то пытался нас уколоть, кто‑то почти открыто спрашивал «какими судьбами?», а кто‑то, и таких было очень мало, просто подходил пообщаться и выказать свое уважение и поддержку. Злополучную подруженьку и свою «первую любовь» я тоже видела. Они были в одной шумной молодежной компании и изредка посматривали на меня.

«Ну‑ну, смотрите, глаза только не сломайте», – посылала я им ответные «лучи добра» и не думала смущаться.

К нам подошла одна из самых заядлых сплетниц при дворе – баронесса ан Ливендорн. Она состояла в немногочисленной свите королевы и отчаянно молодилась. Часто себе же в ущерб.