Любовь – не обязательное условие, или Попаданка решит сама!

– Все будет хорошо, отец, – наконец выдавила я.

– Да, конечно. – Казалось, он устыдился своего порыва, отпустил мою руку и встал. – Завтра утром к нам приедет портниха. Тебе нужен новый гардероб.

– А чем плох старый? Неужели за полгода в моде что‑то сильно изменилось? – удивилась я.

– Нет, но после твоего пребывания в монастыре стоит выбрать более скромные фасоны. Иначе в обществе не поймут.

– Ах да, – кивнула я, припоминая, что сейчас в моде довольно откровенные декольте. А мне нужно показать, что я раскаялась в своем неподобающем поведении и теперь буду блюсти свою девичью честь почище самой строгой матроны. Но это меня нисколько не смущало, ведь даже закрытый наряд можно обыграть так, что он будет интриговать не хуже открытого выреза… – И в самом деле будет неуместно появляться в таком виде.

– Я рад, что мы поняли друг друга, – улыбнулся отец и вышел.

Я же взяла со столика письмо, которое недавно прочла, и покрутила его в пальцах. Канцлер писал, что рад моему возвращению в родительский дом и ожидает, что мой первый выход в свет состоится уже через неделю на бал в честь прибытия делегации из соседнего королевства, которую будет возглавлять четвертый принц крови.

– Четвертый принц… – протянула я. – Неужели это и есть моя цель? Не может быть… Он же принц, а я графская дочь. Хотя, может, я ошибаюсь и мне нужно будет приглядеться к кому‑то из его свиты?

Я вздохнула, села на стул перед резным трюмо и посмотрела на себя в зеркало. «Эх, Аня, разве могла ты представить, что когда‑нибудь окажешься в такой ситуации? Чужой мир, другие законы, тайны королевского двора… Оно тебе надо? – И сама себе ответила: – Не надо, но ведь так интересно заглянуть в это закулисье!»

Н‑да, говорят, любопытство кошку сгубило. Но я ведь не кошка, и когда же влипать в приключения, если не во время второй молодости? Неприметную скучную жизнь я уже прожила и теперь хочу отдаться духу авантюризма.

Я усмехнулась, рассматривая себя. Интересно, как быстро я об этом пожалею? А может, и не пожалею.

После ухода отца одна я оставалась недолго – в дверь неуверенно постучались, а затем она приоткрылась и в проеме появились две любопытные детские мордашки.

– Анни, к тебе можно? – спросила восьмилетняя Лия.

Или Лианелия, если полностью. Хотя так ее называла только мачеха, когда была ею недовольна.

– Можно, заходите.

Девочка вошла и завела за руку сестренку – шестилетнюю Мари. Девочки оглядели мою небольшую уютную комнату – большие комнаты хуже отапливались зимой и использовались в основном для приемов – и чинно сели на кушетку, хотя большеглазой Мари сидеть на месте явно было тяжело.

– Анни, а правда, что в монастыре заставляют целый день без передышки читать молитвы? – не выдержала она первая.

– Ну не целый день, но много и часто, – с улыбкой ответила я. Девочки мне нравились, хотя в их интонациях подчас проскакивали снисходительные нотки их матери. Я встала, пересела на кровать и похлопала по покрывалу рядом с собой, приглашая девочек сесть поближе. – А знаете, чему я там научилась?

– Чему?

Лия и Мари, блестя любопытными глазами, сели рядом, и я обняла их за плечи. Всегда любила детей, только в прошлой жизни с ними не сложилось.

– Делать свечи, представляете? Нужно взять длинную нитку, которая потом станет фитилем, и обмакивать ее в растопленный воск. И так до тех пор, пока свеча не приобретет нужную толщину.

– Фу‑у‑у, – протянула Лия. – Это же скучно!

– Согласна, – кивнула я. – А потому лучше в монастырь не попадать. По крайней мере если это не осознанный шаг. В мире слишком много всего интересного, что стоит увидеть и сделать.

– А мы слышали, что ты в монастыре познакомилась с канцлером! – сделав большие глаза, прошептала Мари. – Это правда?

– А где вы это слышали?

Мне было интересно: неужели графская чета обсуждает такие темы в присутствии детей?

– Подслушали, – призналась Мари и потупилась, когда сестра на нее шикнула.

– Подслушивать, конечно, нехорошо, – пожурила я их и понизила голос до шепота, – но иногда очень интересно. А о чем еще говорили родители?

– Мама обрадовалась. Сказала, что если ты возьмешься за ум, то и наше с Мари будущее будет обеспечено, – тихо ответила Лия. – А еще она сказала, что быть любовницей канцлера очень почетно и что свою пассию он потом обязательно выгодно пристроит, пусть и не в столице.

– Но папа почему‑то был расстроен, – насупилась Мари и внезапно спросила: – А кто такая любовница?

Н‑да, если тебя не застукали, то все можно, а если у тебя в любовниках сильные мира сего, то можно еще больше. Значит, мачеха решила, что канцлера привлекли мои прелести? Он, конечно, мужчина видный, меня рядом с ним прямо бодрит, но в любовницах‑сожительницах я уже хаживала и теперь хочу настоящую семью. Да и сам канцлер вполне конкретно дал понять, что я нужна ему для другого.

– Анни, – потеребила меня Мари, вырывая из размышлений, – так кто такая любовница?

Лия смотрела с не меньшим любопытством. А я не знала, как им объяснить, не вдаваясь в подробности, которые им знать рановато. Ну не было у меня своих детей и практики общения с ними.

– Э‑э‑э… – протянула я, собираясь с мыслями и не представляя, с чего начать.

Спасла меня нянюшка. Она вошла в комнату со стаканом теплого молока, который Анна с детства привыкла пить перед сном, и быстренько погнала всех спать.

– Вот же неугомонные зайчишки, – пробормотала она, ставя стакан на тумбочку у кровати. Посмотрела на меня и промокнула ладонями глаза. – Ох, не верится, что вы вернулись, госпожа.

Я обняла старушку и усадила с собой рядом.

– Я же в монастыре была, а не в тюрьме.

– Да велика ль разница‑то? И ведь как уезжали‑то! Мне и проводить вас не дали. Как вороны со всех сторон вас клевали. И как только выдержала‑то, голубка моя?

– Выдержала, – вздохнула я и обняла ее крепче. – Было и было. Теперь дальше жить надо.

– Слышала я, что канцлер вами заинтересовался. Только вы ему не верьте. Знаете, какие о нем слухи ходят?

– Какие? – навострила я уши.

Слышать о канцлере что‑то нелицеприятное не хотелось, но было важным.

– Будто он с Темным богом якшается.

– Ой, нянюшка, не верь ты этим слухам, – с облегчением выдохнула я. – Если бы так и было, его бы никогда на пост канцлера королевства не поставили. – Вспомнила, сколько раз он был в монастыре, и добавила: – Да и в святых местах он бывает чаще любого аристократа. Врут слухи.

– Может, и врут, только будьте с ним осторожнее, голубка моя, – снова утерла нянюшка глаза и засобиралась уходить. – Слухи на пустом месте не рождаются.