Макабр. Книга 2

Маршрут, указанный Гюрзой, оказался удачным. При всем безумном переплетении металла, которое нагородили тут местные, основные ориентиры сохранились, и это упрощало перемещение по Лабиринту. Правда, центральное освещение на периферии и вовсе отключили, но это не такая уж большая проблема: у них были с собой фонари, а кочевники при желании вообще могли отказаться от зрения и полностью положиться на другие органы чувств.

Они добрались до своего убежища, большого по местным меркам зала у внешней стены, достаточно быстро. Эти помещения не использовались обитателями третьего уровня, слишком уж тяжело было сюда добраться. Правда, воздух оказался холодным и сырым, где‑то совсем близко слышался плеск воды – на станции так быть не должно, это признак проблем с канализацией. Но ничего, два часа в таких условиях вынести не так уж сложно.

Гюрза первым опустился на пол – ловко, несмотря на свое состояние. Он скрестил под собой ноги и закрыл глаза, он явно собирался медитировать. Бруция плюхнулась на пол шумно и показательно неуклюже, потом сложила руки на груди. Возможно, она сейчас старалась придумать способ выразить свой гнев еще как‑нибудь, но пока не могла.

Сатурио ее детские игры не раздражали, и все же что‑то не давало ему покоя, не позволяло устроить перерыв. Что‑то в этом месте не так, неправильно… А что – не ясно. Помещение не лучшее, но не аварийное. Базовый сканер, встроенный в его личный компьютер, никаких угроз не показывает. Система жизнеобеспечения работает сносно… Что же лишнее, что цепляет внимание?

Ну конечно. Запах. Основным тут был запах сырости и давным‑давно нечищенных фильтров, водных и воздушных. Откуда‑то издалека разило химией, но это тоже норма на станции. Эти запахи оказались достаточно сильны, чтобы отвлечь кочевника от другого, легкого, и все же не настолько, чтобы его упустить.

Сатурио замер на месте и закрыл глаза. Он выдохнул, полностью освобождая легкие, мысленно досчитал до трех, отпуская любые запахи из уже замеченных. После этого он глубоко вдохнул, сосредотачиваясь на воздухе, который проникал в его нос.

Да уж… Не показалось. А жаль.

Бруция наконец заметила, чем он занят, прекратила клоунаду и тоже начала принюхиваться. Она делала это негромко, и все же Гюрза заметил, посмотрел на нее, потом на Сатурио.

– Чем пахнет? – спросил он.

– Смертью, – отозвался кочевник. – Но необычно. Не кровью и не тлением, но вместе с тем кровью и тлением. У этого запаха нет направления, я знаю, что он приходит откуда‑то, но не могу уловить его ни в одном потоке воздуха.

– Это да, – растерялась Бруция. – Он тут и одновременно не тут! Что за фигня?

– Нож дай, – сказал Гюрза. Он не попросил и не приказал, только он и умел вот так выбирать интонацию.

О том, что ножей у Сатурио хватает, он знал: тот, кто выбирает такое оружие, обычно не отказывается от него. А еще – не делится с кем попало, особенно с врагом, но тут кочевник решил не возражать. Зверь внутри него уже бесился из‑за того, что с ним будто играли. Если это можно исправить, поделившись с маньяком ножом, то и ладно.

Получив оружие, Гюрза не стал подниматься, он просто сменил позу: теперь он опирался на одно колено, так ему было удобней подцепить лезвием и поднять металлическую решетку на полу. После этого он опустил в открывшуюся яму нож, коснулся там чего‑то и вернул клинок хозяину.

Запах усилился, но теперь его источник был очевиден: мутная черно‑бурая паста на лезвии.

– Ты на кой нож в говне угваздал? – разозлилась Бруция.

Гюрза ее проигнорировал, вместо него ответил Сатурио:

– Это не оно. Выглядит так, но пахнет мертвечиной.

– Я такое видел на бытовых космических станциях, – пояснил Гюрза. – Обычно оно появляется в стоках под отделами обработки мяса возле ферм и крупных столовых. Там, где разделывают туши. Это смесь крови, мелких элементов плоти и осколков костей. Попав в канализацию, оно частично растворяется реагентами, частично утрамбовывается в однородную массу вроде этой. Это кровь и труп одновременно, отсюда и запах.

Получать от него объяснения было непривычно, но Сатурио подозревал: это один из признаков того, что Гюрза себя плохо чувствует и пока не способен вести свои любимые игры разума. При этом даже в ослабленном состоянии он смог разобраться, что к чему, и это впечатляло.

– Но здесь же нет никакой скотобойни! – смутилась Бруция.

– Значит, есть.

– Где она может быть? – уточнил Сатурио.

– Откуда он знает? – не унималась сестра. – Слушай, он же придумывает, чтобы манипулировать нами!

Сатурио позволил ей болтать, продолжая наблюдать за Гюрзой. Тот с ответом не спешил, он достал личный компьютер и что‑то просматривал на экране. Они все видели, что это помещение давно не использовалось. При этом для того, чтобы такая паста, как на лезвии, не засохла окончательно и продолжала испускать запах, она должна была образоваться не так давно. А на периферии как раз никто не живет, никто не бывает… В таких условиях может произойти всякое.

Эта зона все равно оставалась слишком большой, чтобы обыскивать ее всю наугад, но такое и не потребовалось. Сатурио прекрасно знал, что по схеме корабля можно вычислить, откуда и куда протекает вода, несущая кровавый груз – даже с учетом возможных повреждений, основные перегородки не сдвигаются. Гюрза сейчас просчитывал, где могли устроить «скотобойню», и скоро ответ появился.

– Нужно выйти к соседнему проходу. Предпоследнему перед внешней границей, там несколько залов одинакового размера. К ним не так сложно добраться из жилой зоны и даже со второго уровня, если есть большое желание.

– И они достаточно далеко, чтобы не было слышно крики, – заметил Сатурио.

– Ну да, – безразлично пожал плечами Гюрза. – Если бы мне нужно было кого‑то пытать, я бы сделал это именно здесь.

– Мы не знаем, имели ли место пытки. Возможно, эти помещения использовали для медицинских процедур или сдерживания больных астрофобией.

– Зачем гадать, если можно проверить?

Вряд ли Гюрза уже пришел в себя, но двигался он чуть уверенней. На слабость указывало лишь то, что он не пытался скрыться и действовать самостоятельно, он позволял кочевникам себя видеть, чтобы они смогли помочь при необходимости.

Но первыми все равно шли они – и скоро они получили подтверждение того, что маньяк не ошибся. Когда они добрались до нужного тоннеля, запах заметно усилился, хотя свежей крови Сатурио по‑прежнему не чувствовал.

Он подошел к первой же комнате, но на пороге замер, не касаясь ручки. Не потому, что не сомневался: внутри не пусто и находка им вряд ли понравится. Пока его интересовало не это, а дверь как таковая.

– На нее установили замок, – кочевник направил луч света на обожженный металл. – Причем сложный, такой открывается только по паролю или отпечатку пальца. Сейчас он отключен.

– Потому что энергии он требует многовато, – напомнил Гюрза. – А необходимость использовать его отпала, как только кто‑то прекратил вырываться изнутри.