Матабар III

Скасти бы напомнил, что он, если пожелает, сможет открыть тропы Фае и сбежит через их земли далеко от Метрополии. Да, ему, разумеется, придется затем иметь дело с разъяренными Сидхе, что ничуть не более приятно, нежели демонологи, но… С ними хотя бы имеется шанс договориться.

А вот Эргар… Эргар бы не отступил. Даже, как теперь понимал Ардан, если здесь пролегали не его охотничьи тропы. Даже если дело касалось зверя, не живущего в Алькаде. Эргар бы помог. Спас. Защитил. Потому что таков был его путь среди снежных вершин, купающихся в холодном лунном свете длинных ночей.

И стоило юноше вспомнить родные горы, как дыхание выровнялось, а сердце немного успокоилось. Он ведь все же в первую очередь ученик барса. Не дело ему…

– Ш‑ш‑ш‑ш, – прошипели на ухо.

Четыре руки выдернули его из лаза и тут же, дернув в сторону, потянули вниз. Глаза Ардана из‑за яркого света какое‑то время привыкали к новой обстановке.

Когда юноша смог, наконец, снова нормально видеть, то обнаружил себя вместе с Плащами за сложенными друг на друга деревянными ящиками, служившими им укрытием.

Вчетвером они прятались в овальном широком арочном проходе. По стенам вились толстенные тропинки кабелей, соединявшиеся в гудящих трансформаторах, а порой уходящие по трубам в стены, местами покрытые стальными пластинами. Сам же проход с одной стороны ограждался стеной, а с другой через широкие арки открывал вид на круглую площадку метров десять диаметров.

На той искрили четыре высокие, похожие на стальные воздушные шарики установки с узкими основаниями и здоровенными сферами в навершиях. Кабели, отходящие от них, должны были, по задумке инженеров, соединяться с остальными и четырьмя широкими магистралями расходиться по трансформаторам, распределяющим напряжение к следующим ответвлениям. Кажется, так когда‑то объяснял брат Анны.

Вот только магистральные кабели оказались обрублены, и вместо того, чтобы присоединяться к трансформаторам, каждый из них оказался закреплен медными клеммами к винтам на крышках хрустальных ящиков. Хрусталь являлся одним из лучших проводников Лей‑напряжения – лампы в фонарях, к примеру, делали именно из него.

Контейнеры лежали на каменном полу в четырех выведенных кровью участках самой, пожалуй, громадной и сложной печати, которая и на печать‑то, по сути, не была похожа. Скорее, на их сочетание. Будто кто‑то соединил воедино сразу пять разных конструкций, объединив те в единую форму.

И если бы Ардан не видел прежде чертежа стратегической магии, то счел бы подобное творение бредом сумасшедшего.

В центре же, прямо внутри печати, сидела закутанная в черный балахон фигура и не двигалась.

Ардан, даже со спины, пусть и не видя лица, мигом узнал ее. Именно эта фигура стреляла в него прошлой ночью.

– Не шевелись, – шикнул на него Урский. – Смотри.

Ард сперва не понял, куда именно ему смотреть, так что сосредоточился на хрустальных ящиках. В одном он увидел кусок кости очень странной формы. Изогнутой под несколькими углами, да еще и с бугрящимися наростами. Во втором обнаружилась странница. Исписанная (с такого расстояния даже зрение полукровки матабар не могло разобрать ни письмена, ни тем более язык) мелким почерком, явно не из пергамента или бумаги. Третий хранил в себе ничем не приметный камень. Таких в лесу, у подножья гор или на берегу рек и озер можно тысячами собрать. А вот в последнем Ард приметил хорошо знакомую ему статуэтку.

Ту самую, из‑за которой на Пятой улице погибло столько людей…

– Там. – Урский неожиданно указал в сторону от центра зала.

Ардан повернул голову влево и едва сдержался, чтобы не выругаться. По арочному проходу, цепляя головой (если так можно было назвать это уродство) стальные балки, располагавшиеся почти у самого свода, находившегося на высоте в пять метров, брело нечто.

Оно порой задевало стеклянные окна, уходящие в опустевшие рубки и иные помещения, отвечавшие, видимо, за работу данного узла.

Тварь стояла на четырех длинных, спицевидных лапах с мощными, круглыми, выпирающими суставами. Кожи или меха создание не имело. Лишь скрипящие пластины панциря, наползавшие друг на друга.

Передние лапы, напоминающие руки, выглядели мощнее задних, у которых вместо бедер имелись странные отростки в виде прутов с шишковидными наростами. Опиралось создание на некое подобие ладоней. Причем с разным количеством отростков с когтями. У левой передней их насчитывалось четыре, у правой – шесть.

На задних же лапах‑ногах на левой всего два, а вот на правой, сохранившей очертания стопы, таких насчитывалось аж восемь.

Длинные, метра четыре, лапы присоединялись к обнаженному скелету, закованному во все тот же хитиновый панцирь. Странной формы туловище, отдаленно напоминающее человеческое. И причем рядом с каждым суставом, внутри которого крепилось основание лап, обнаружились другие. Плечевые и бедренные. Из них, нелепо дергаясь, торчали жгутики. Будто дополнительная пара лап и ног.

Что же до головы, то отличить, где заканчивался торс и начиналась пасть, не представлялось возможным. Нижняя челюсть будто росла из груди, а верхняя плавно переходила в спину. Гладкую и покатую. Как у дельфина, картинки которых Ардан видел в учебниках.