Матабар III

Всего один беглый осмотр – и безапелляционное:

– Бездарно. Все криво и косо, – прокряхтел старик. – Но идея хорошая. Сорок ксо.

Понимая, что торг неуместен, Ардан согласно кивнул.

Старик, взмахнул рукой и без всякого посоха воплотил печать. Призрачная кисть, появившаяся над столом, схватила ручку, макнула в баночку чернил и вывела на чеке указанную сумму, затем подхватила штамп, поставила оттиск, вырвала чек и протянула Ардану, растворившись тут же, стоило юноше забрать выписку.

Арди смотрел на происходящее едва ли не с открытым ртом. Столько разноплановых действий в одной, судя по всему, двухзвездной печати?

Каким бы сварливым и неприятным ни был этот старик, но инженер он бесспорно отменный.

– Благодарю. – Ардан развернулся и направился на выход.

У самых дверей его остановил все тот же сварливый голос:

– Будут еще какие‑то нетривиальные мысли, юноша, – заходите.

– Конечно, – в чуть приподнятом настроении пообещал Ардан и вышел за дверь.

Спустившись вниз, он застал сотрудника, упаковывавшего в плотную коричневую бумагу стопку книг.

– Ну как? – с легкой издевкой спросил он. – Оставил конверт?

Вместо ответа Ардан положил на стол чек с незаполненной графой инициалов получателя.

Глаза сотрудника слегка расширились от удивления, а издевательский тон сменился на уважительный.

– Да уж, господин студент… на каждый день старик выписывает чеки учащимся…

В итоге Ардан уходил с Рынка с кипой толстенных фолиантов, в приподнятом настроении и с изрядно исхудавшим банковским счетом.

 

* * *

 

Так прошли три недели. Утром и днем Ардан проводил время за своими исследованиями и изучением печати двух Звезд, оказавшихся на порядок сложнее свои младших сестер; пару раз ездил на испытательные площадки; навещал трижды в неделю Бориса с Еленой, а однажды компанию ему составила и Тесс.

С Тесс… они гуляли по вечерам. Пусть и не каждый вечер, но практически через день. Болтали, смеялись, порой засиживались на лавочках в скверах, пока не становилось совсем уж нестерпимо холодно. Ардан больше не пропускал ее концертов, а Тесс всегда оставляла для него место за столиком в первом ряду – Аркар не возражал.

По четвертым дням Арди приходил к Аверскому, который ни разу не обмолвился, что знает о Керимове. Лишь невзначай упомянул, что барон выжил, но до конца семестра вряд ли снова появится на занятиях.

Ардан тоже пока не спешил возвращаться в Большой – хотел, чтобы все улеглось, да и своих дел хватало.

Медальон Милара молчал. Чего не скажешь о почтальоне, однажды принесшем толстенную кипу писем от матушки и брата. Ардан был им несказанно рад и целый день провел за чтением и ответами.

Он рассказал матушке о многом, но, разумеется, не обо всем. Правда, самое важное не скрыл. Поведал о Тесс.

О том, что они двигаются медленно. Гуляют, общаются, привыкают к друг другу и не спешат, чем‑то напоминая двух котов, не сразу готовых к тесной близости.

Он рассказал матушке, как они ездили в музей Лей‑археологии, где он увидел несколько артефактов матабар, уцелевших во время известных событий прошлого. Племенной барабан и охотничье копье. И наверное, у Арди должно было что‑то екнуть, но он не ощутил ничего, кроме легкого интереса. От этого становилось одновременно стыдно и… немного спокойно.

– О чем думаешь? – спросила Тесс.

Они сидели в «Брюсе», пили чай, заедали пряниками и болтали. Как, впрочем, и почти каждый вечер. В зале, битком набитом галдящими посетителями, где сложно дышать от сигарного и сигаретного смога, где не спастись от запахов крепких напитков, они встречались после насыщенного дня и долго‑долго разговаривали.

После – Арди провожал Тесс до дверей, они целовались и… расходились по домам. Ардан никогда не напрашивался. Тесс никогда не звала его в гости.

Они не торопились.

И это вызывало постоянную усмешку на лице Аркара, кажется, уже начавшего вместе с его товарищами‑верзилами делать ставки.

– Мне пришла в голову мысль попробовать адаптировать свои свободные динамические массивы к многоконтурной структуре печати. – Ардан откусил кусочек пряника, чувствуя, как во рту растекается кисловатое ягодное варенье. – Я попробую использовать базовые рунические связи. Не уверен, что получится, но если выйдет, то я смогу понизить стоимость своих будущих двухзвездных печатей примерно на один луч каждой звезды. Конечно, можно было бы просто открыть справочник и посмотреть нужную формулу, потому что идея совершенно не нова, но мне интересно разгадать ее самому и… Извини, пожалуйста. Я опять увлекся.

– Я уже говорила тебе, Арди‑волшебник, что мне нравится тебя слушать. – Тесс, изящно отставив мизинчик, точно так же, как это делал Борис, отпила немного чая, не издав при этом ни единого звука. Об этом Ардан тоже не расспрашивал… – Ты когда рассказываешь о Звездной магии, у тебя глаза горят. Мне нравится на них смотреть.

– Тогда могу еще рассказать о…

Двери в «Брюс» с грохотом распахнулись, и внутрь ввалилось несколько орков в длинных меховых шубах поверх пиджаков. Они помогали идти, вернее – ковылять, громадной махине.

Массивный, с серой кожей, ростом выше двух метров двадцати сантиметров, с мышцами, бугрящимися ледниковыми валунами, на них опирался Ордаргар. Глава банды Орочьих Пиджаков.

Его левый клык, торчащий из массивной нижней челюсти, выглядел больше правого – давно сломанного, но наточенного. Лысая черепушка не помнила тяжести волос, а вместо левого уха к ней крепился почему‑то человеческий протез, что составляло несколько странную картину.

Ордаргар, будучи обладателем пугающих габаритов, одним своим появлением внушал животный трепет, из‑за чего всего единожды на памяти Ардана появлялся в «Брюсе». Да и в тот раз, пройдя в закрытую комнату, переговорил там с Аркаром и снова уехал на дорогущем длинном авто, которое и у богатеев не всегда встретишь.

Теперь же, без шубы, в одном только пальто в полоску поверх такой же жилетки (в банде все носили пиджаки без жилеток, а вот Ордаргар – наоборот, жилетку без пиджака), он опирался на плечо подчиненного и… качал в воздухе окровавленной культей левой ноги, замотанной в изорванную брючину.