Матабар III

Звучало, кстати, не лишенным здравого зерна, что наглядно демонстрировало – Ордаргар стал одной из самых значимых фигур криминального мира вовсе не только из‑за своей всем хорошо известной звериной жестокости и силе, а еще благодаря столь же острому, как его когти и клыки, уму.

– Но бездействовать мы не можем, распорядитель, – продолжил орк. И когда знахарь закончил затягивать бинт на все еще дымящейся, красной культе, Ордаргар развернулся лицом за стол и откинулся на спинку дивана. – Нас выбрали мишенью, и если мы проявим слабость, нас разорвут на части.

– Получается, мы… в ловушке, – выдохнул Аркар, усаживаясь напротив. – Не сделаем свой ход – нас порвут. А сделаем…

– Можем сыграть на руку тем ублюдкам, что устроили нам фатийскую границу в центре города, – кивнул Ордаргар.

Заскрипели входные двери, и в зал начали набиваться еще орки. Все, как один, в пиджаках без жилеток, в темных пальто и с револьверами (такого размера, что случись из них стрелять человеку – вырвало бы плечо) и топорами. В руках орков они смотрелись небольшими, даже незаметными, а вот люди пользовались ими для колки дров.

Всего в «Брюс» набилось не меньше шести десятков бандитов, но, что примечательно, несмотря на тесноту, вокруг Ардана имелось свободное пространство. Орки, бросив один только взгляд на плащ на его спине и посох в руках, не пересекали незримой границы.

– Дагир, – глава банды повернулся к одному из раненых, – приведи нашего гостя.

Орк молча кивнул, поднялся и вместе с еще одним вышел на улицу. Прозвучал хлопок дверцы багажника, а следом за ним нечто похожее на мычание.

А когда двери снова открылись, Ардану стоило больших усилий, чтобы не вскочить на ноги. Дагир тащил за волосы мычащего (кричать ему не давал кляп в виде платка, комком забитого в рот), относительно невредимого, если не считать кровоподтеков на лице, человека.

Мужчину лет тридцати. В простом, дешевом костюме из овечьей шерсти с деревянными плоскими пуговицами и в массивных, блестящих гуталином сапогах, с подкладкой не из меха, а подбитой пухом тканью. Такие носили рабочие.

Человека, подняв за волосы будто тряпичную куклу, поставили на колени перед Ордаргаром и выдернули кляп.

– Я ничего не знаю, я просто…

Глава Банды вытянул руку и, схватив бедолагу за горло, вздернул того над полом. Сжав пальцы, он заставил несчастного захрипеть, судорожно царапая ногтями почти каменную серую кожу.

– Говори, – приказал Ордаргар.

– Я… я просто шел мимо… ехал… к… семье… я честно… ничего…

Глава банды сжал пальцы сильнее, и у рабочего вздулись вены, сосуды полопались в глазах, а язык начал стремительно набухать.

– Если ты не хочешь, чтобы к твоей семье съездили мы, то начнешь говорить, – без каких‑либо эмоций, спокойным тоном, словно и не держал на весу восемьдесят килограммов, произнес Ордаргар.

– Я… не… знаю…

Ардан, сжав посох так сильно, что заскрипели костяшки, не смог больше терпеть.

Вскочив на ноги, он, привлекая к себе всеобщее внимание, ударил посохом о пол.

– Этот человек говорит правду!

Орки повернулись к нему с далеко не самыми добрыми взглядами, а Ордаргар и вовсе выглядел так, будто размышлял, разорвать наглеца на две части или сразу на четыре.

– Дарг! – Аркар, тоже вскочив, встал между Арданом и главарем. – Парнишка молодой, горячий, как уголь. И такой же…

– Он говорит правду, – перебил Ардан, обходя Аркара.

И снова несколько мгновений тишины, но Ордаргар хватку все же ослабил.

– И с чего ты взял, матабар? – прищурился орк. – Не ты один слышишь чужие сердца. У этого оно бьется как у лживого пса.

– Или перепуганного, – стоял на своем Арди.

Дарг опустил мужчину на пол, но пальцы разжимать не стал.

– У тебя есть две минуты, чтобы объяснится, мальчишка. И если мне не понравится твой ответ – ты переселишься из нашего дома в госпиталь.

– Его одежда. – Ардан кивнул на работника. – Она испачкана в грязи и снегу, но на ней нет пороховых следов. А учитывая пулеметы, гранаты и взрывы, на нем бы остались пятна. Да и его ботинки. Посмотрите, какие они чистые. Куда чище одежды. Смею предположить, что вы его поймали, уходя с улицы. Оглушенного и лежавшего на земле. Так?

Орки переглянулись, а Ордаргар сдержанно промолчал.

– Значит, я прав, – кивнул Ардан. – Смею предположить, что этот человек, перед тем как пойти домой, наведался к чистильщику обуви. А затем его ударило обломками асфальта и оглушило. Чистильщик сбежал, а вы, уходя, увидели его и, приняв за нападающего, забрали с собой.

Ордаргар посмотрел в глаза Ардану, и тому показалось, будто бы стая голодных, зараженных Лей волков снова, как и в детстве, загнала его в угол и готова разорвать.

Но наваждение исчезло, и главарь бандитов, разжав ладонь, слегка оттолкнул от себя несчастного.

– Аркар.

– Да, Дарг.

– Выпиши нашему гостю чек на сто эксов, – распорядился Ордаргар. – Этого должно хватить на врача и… – взгляд орка скосился на мутное пятно, расплывающееся в паху «гостя», – новые штаны. А также сделает весомый взнос в фонд молчания. Не так ли?

– Д‑да, конечно, спасибо, большое спасибо. – Глотая сопли и слезы, бедолага полз спиной к выходу. – Я ничего никому не скажу. Обещаю. Я…

Ардан встал за спиной у несчастного, не давая тому пути.

Ордаргар тихонько зарычал, а орки, как один, поднялись на ноги.

– Ты, парень, играешь с охренительно горячим огнем, – шепнул ему на ухо Аркар. – И погореть мы можем сейчас оба.

Ардан, игнорируя предупреждение, опустился на корточки и положил ладонь на плечо бедолаге. Если уж Аркар знал о том, что Ардан Говорящий, то и Ордаргар – тоже. Смысла держать карты закрытыми не оставалось.

– Как вас зовут, господин?

– Теренс, – дрожащим, плачущим голос представился тот. – Теренс Фли.

Получив по доброй воле чужое имя, Ардан вложил в него свою волю и произнес:

– Теренс. – С его губ сорвались облачка ледяного пара, а по полу и стенам зазмеился тонкий узор инея. Орки зашептались между собой. – Скажи мне, Теренс, что ты увидел, когда сидел на стуле чистильщика обуви.

Лицо Теренса разгладилось, взгляд остекленел, а из голоса исчезли любые интонации, сделав тот сухим и будто ненастоящим.