Матабар III

Аркар промолчал. Даже скудных познаний Ардана хватало, чтобы понять – Арсений говорил правду. Орочьи Пиджаки занимали определенную нишу, но лезть дальше и брать на себя больше – им бы никто не позволил. Странно только, что Ордаргар, отправляя группу вооруженных Первородных, забыл о такой существенной детали.

– Два месяца, Аркар, – повторил Арсений. – Если через два месяца не принесешь мне голову – будет война. От себя, как бывшему сослуживцу, посоветую забрать ее у того, кто слишком много начал о себе мнить. Тем более – зачем вам главарь калека. – Чуть надменно улыбнувшись, северянин произнес: – Аркар.

– Арсений, – ответил полуорк.

Северянин бросил быстрый взгляд в сторону Ардана, после чего направился к своим людям. Вдалеке уже зазвучали сирены стражей и пожарных служб. Вот только, несмотря на громадное количество свидетелей, что‑то подсказывало Арду, что они спишут все на террористов или найдут еще какое‑нибудь оправдание произошедшему.

– Твою мать…

Аркар покачнулся и чуть было не свалился в снег, но Ардан вовремя его подхватил. Он закинул здоровую руку распорядителя себе на плечо и повел того в сторону примыкающего к улице проспекта, где, кажется, видел по пути сюда трамвайные остановки.

Путь до «Брюса» им предстоял неблизкий.

– Вот знал ведь, что надо было гнать взашей того засранца, сующего мне эксы за Бальеро. Но ведь нет… Балакал… говорил, значит‑ца, слишком сладко. Как и все кастильцы.

– Кастилец? – дернулся Ардан. – Посредник, принесший тебе заказ на Бальеро, из Кастилии?

– Ага.

Ардан нахмурился. В отчете, который ему демонстрировал Милар, о принадлежности посыльного к иностранцам не значилось ни единого слова.

Опять кастильцы.

Что же, о Спящие Духи, происходило в Метрополии и, самое главное, что произойдет в будущем?

 

Глава 69

 

– Таким образом, определять глубину, длину и ширину даже самого банального пореза при помощи собственного глазомера или подручных инструментов не очень‑то и удобно. – Профессор Лея толкнула инвалидное кресло и прокатилась вдоль доски, пока не остановилась около края, где не без труда (хотя старалась этого и не демонстрировать) подняла указку и ткнула ею в довольно сложную конструкцию печати. – Для этих целей приблизительно двадцать пять лет назад была разработана печать… Кстати. – Лея, сверкая гранями скрывавшей лицо маски, обвела взглядом аудиторию, состоящую из нескольких групп факультетов инженерии и общих знаний. – Совмещу, пожалуй, нашу лекцию с вотчиной профессора Листова. Кто‑нибудь догадается, с чем связано изобретение данной печати, существенно продвинувшей целительскую ветвь Звездной науки?

В воздух взмыло несколько рук. Ардан тоже догадывался, но и раньше не особо стремился добровольно вставать с ответами, а после событий с Керимовым… Вот уже как третий день Ардан снова посещал лекции Большого. Претензий к нему, благодаря Бажену, действительно не оказалось. Разве что пришлось написать объяснительную для деканов общего и военного факультетов, но не более того.

Но что касательно обитателей университета, то тут дела обстояли несколько сложнее. Нет, профессора, в особенности Конвел с эн Маниш, относились к Арди с прежней теплотой и вниманием. А вот студенты, даже те, что раньше осаждали Ардана во время обеденного перерыва с просьбами помочь или подсказать решение задачки, ныне старательно его избегали. При виде Арда они опускали глаза в пол, отходили в сторону и всячески делали вид, что того и вовсе не существует.

Иными словами – все вернулось к тому статус‑кво, что существовал в начале учебного года. Разумеется, нынешнее положение тоже со временем сгладится и к Арду вновь потянутся бесконечные вереницы просителей. Но позже. Не сейчас.

И, признаться, юноша испытывал по данному поводу даже некоторую степень радости. Наконец‑то долгожданный покой и возможность погрузиться в собственные исследования. Правда, от последнего его изрядно отвлекал медальон в кармане брюк, покрытых до неприличия большим количеством заплаток.

Встреча с вампирами, произошедшая четыре дня назад, оставила Арди неизгладимые впечатления. Увы, стоившие ему очередных усилий по починке гардероба.

– Да, учащаяся Эвелесс, – легонько, насколько позволял плотный воротник из бинтов, кивнула Лея.

Эльфийка, разглаживая изысканное изумрудное платье из шелка с теплыми вставками шерсти крылатой викуньи – Лей‑зверя (матушка рассказывала, что один грамм такого материала обходился в десять эксов), чинно поднялась и, держа подбородок строго параллельно полу, сухим тоном ответила:

– Во время Малой Войны на границе с Фатией, больше известной как Фатийская Резня, количество осколочных ранений, оставленных ствольной артиллерий, впервые в истории военных конфликтов превысило количество пулевых и колото‑резаных ран от штыков и сабель. – Голос ее звучал ровно и безэмоционально. – Врачи и целители не справлялись. Неуклонно росло число инвалидов войны, которых вместо лечения подвергали ампутациям. Подобная тенденция вызвала потребность, на которую ученые ответили изобретением Вычислительной Лекарской печати Элиссаара.

– Все правильно, благодарю, – вновь едва заметно качнула головой Лея.

Эвелесс, так же царственно, как и вставала, опустилась на место.

– Гранд‑магистр Элиссаар, за что и получил свои регалии Гранда, изобрел, на фоне разрастающегося конфликта, печать, способную вычислять до сорока шести параметров ранений, что сократило количество ампутаций, а также летальных исходов практически в три с половиной раза.

Профессор, закутанная в плащ, бинты, перчатки на руках и с маской на лице, доехала до стального стола, на котором лежал кадавр – труп, который не погребли, а отдали в исследовательских целях университету. Давняя практика, исконно вызывающая протесты со стороны церкви и северян. Подобные «инструменты» использовали для отработки и демонстрации лекарских печатей. Те, правда, на кадавры никакого эффекта не оказывали, но в качестве наглядного пособия вполне себе с задачей справлялись.

Лея, дотронувшись до посоха, приставленного к столу, воплотила трехзвездную печать. Под ее креслом раскрылся невероятно сложный чертеж, а меньше чем через удар сердца труп с заранее оставленными на нем многочисленными порезами, травмами, ранами и переломами накрыла белесая пелена, похожая на простыню, если бы ту соткал паучок из мельчайшей мерцающей паутинки.

А затем, когда пелена исчезла, на тетрадном листе рядом с трупом воспарила лежавшая на подставке ручка. Макнув железное перо в чернила, она резво побежала по странице, оставляя за собой столбцы рунических символов, описывающих параметры ран. Глубину, протяженность, поврежденные органы и прочее.

– Это к вашему вопросу, господин Тризовский, – Лея повернулась к одному из студентов‑инженеров, – о возможности адаптации целительского искусства к полевым условиям.