Медведище и его выбор

– Почему какая‑то? – удивился Николай. – Это исключительно редкая разновидность такс, наверное, он такой один в России – с уникальным нюхом! Трюфельная такса! Эта порода способна найти трюфель на большой глубине, поэтому везде роет – ищет! Вы знаете, какой это редкий и драгоценный гриб? – с самым серьёзным видом уточнил Николай.

– Да, конечно! – про редкое и драгоценное гостьи знали много чего.

– Вот! И эта разновидность такс выведена именно для такого поиска, – абсолютно бесстрастно «просвещал» гостий Мироновский первенец, старательно не глядя на Лидию Андреевну. – А ещё если их немного поднатаскать, они отлично отличают подделки.

– Какие? – удивлённо уточнила одна из гостий – которая выглядела помладше.

– Да любые. Наверное, картины не отличит, а вот всё остальное – запросто! Заряженные ионы золота и драгоценных камней пахнут особым образом…

– Коля, ты же хотел собаке лапы помыть! – напомнила ему мама, улыбка которой становилась всё более напряженной.

– Да‑да, но я же не договорил.

– Ой, Лидочка, дорогая, это так интересно! Я и не знала, что такие собачки бывают! – воскликнула другая гостья – постарше. – А стразы от брюликов он может отличить?

Откровенно сердитый взгляд матери, Николай предпочёл не заметить. Но лучше было не заигрываться – чрезмерная заинтересованность его особой в планы Николая не входила.

Выручил Винь. Может, он и не был способен отличить стразы от бриллиантов, подделку в людях видел преотлично и залился таким лаем, что Николай воспользовался этим и обрадованно смылся подальше от гостей, явно прибывших по его душу.

 

Глава 3. Атака с двух сторон

 

Лидия Андреевна от души развлекалась, провожая гостьюшек – те наперебой жаждали уточнить, откуда Николай взял такую редкую собачку, и бывают ли такие же, только попушистее, покрасивее, погламурнее, да что бы не лаяли? А если всё‑таки только с лаем, то можно ли его как‑то выключать, ну или потише делать?

– И вообще, с перламутровыми пуговицами, – вздохнула про себя Лидия.

После ухода гостей в комнату осторожно заглянул муж.

– Лидочка, может, ты словами Коле объяснишь в чём дело? – предложил он.

– Петь, ты ж его знаешь – он упёртый до… до самого предела. И мыслит весьма своеобразно – помнишь же, сколько мы с его наследными идеями настрадались.

– Это да! – вздохнул Петр Иванович.

– Ну вот… а ты советуешь просто сказать! Скажи такому упрямцу, он выслушает, поймёт как‑то по‑своему, а потом возьмёт и из чувства противоречия женится на… короче, на той, о которой я тебе говорила! А оно нам надо, такое сокровище в невестках? А ведь она и её семья очень серьёзно настроены! Вот я и хочу показать ему парад‑алле – пусть сам выводы делает.

– А если сделает прямо противоположные? – Миронов живо заинтересовался причудливым ходом женского мышления.

– Не сможет! – уверенно сказала Лидия. – Я ж самых‑самых выбрала – аж‑искры‑из‑глаз, вот каких!

– Карикатурных?

– Именно. Вот номер один ты видел, когда они приехали. Скажи мне, что можно подумать, при взгляде на таких?

Миронов чётко и ясно охарактеризовал гостьюшек, и Лидия рассмеялась:

– Вот видишь! Я уверена, что Николай думает так же. А сейчас, когда узнает, что вечером у нас ещё гости будут, ещё и жаловаться на меня к тебе придёт! Ну, может, не жаловаться, но недоумевать.

Пётр Иванович едва сдержал улыбку, обнаружив сына, который действительно НЕДОУМЕВАЛ и нёс это дивное чувство к нему – как в детстве.

– Пап, можно? Я поговорить хотел. Ты не занят?

– Да, заходи, конечно, – радушно пригласил сына старший Миронов.

– Я не очень понял… мама тут обмолвилась, что у нас за ужином будут ещё какие‑то эти… гости!

– Гости будут, да, – признал Миронов.

– Так уже сегодня какие‑то мадамы были! Такие, что прямо, ууууххх, аж собаку мне напугали! Винь, бедняга, ничего не понял, но превентивно разлаялся. Пап, чего ты смеешься? Они и меня напугали – такие тупые, как в анекдоте!

– Видишь ли… их глава семейства в своё время выбрал себе жену по экстерьеру. Она очень опасалась потерять самую главную свою ценность – внешность, вот и занималась по большей части ею. Я знаю, потому что мне её муж периодически жалуется…

– Он‑то куда смотрел?

– Куда‑куда, на её внешний вид и смотрел. Да она, насколько я понял, неплохая, но все свои силы тратила только на внешность, так же и дочку воспитала. У них ещё сын есть – его мой знакомый сам воспитывает – вполне нормальный паренёк получился.

– А наша‑то мама зачем меня в это пыталась впутать?

– Спроси у неё сам… – хмыкнул Пётр.

– Пап, она же должна понимать, что я с такой даже гм… короче, оно мне вообще не нужно! – Николаю было странно… он сто лет с отцом не разговаривал вот так – не для получения очередной суммы денег, а просто, как в детстве – для «поговорить».

– Не думаю, что твоя мама настолько неумна, чтобы этого не понимать, – весело хмыкнул отец. – Полагаю, что это делается не просто так.

– Но почему именно, ты мне говорить не хочешь? – догадался Николай, которому внезапно стало интересно. Настолько интересно, что мысль смотаться домой в деревню или идея переезда в коттедж к Женьке, потихоньку отступили на второй план и затаились там.

Вечером, когда на ужин приехали новые гости, Николай покосился на маму, увидел, что она ему открыто и задорно улыбается и неожиданно ответил тем же. Просто обрадовался – он сто лет не видел, чтобы у неё было такое хорошее настроение и самочувствие.

Гостей было четверо – мужчина – знакомый отца, который явно рвался пообщаться с Мироновым на тему какого‑то совместного проекта, его жена, дама в сильно декольтированном «золотом» платье и уже даже не одна, а целых две дочки – одна, которая постарше, похожая на мать, тоже в вечернем туалете, с миловидным, но каким‑то утомлённым лицом, а вторая – помладше, явно играла роль дебютантки викторианских времён – минимум украшений, светлое закрытое платье, глаза наивного оленёнка, но при этом очень оценивающий взгляд.

Весь вечер Николая терзал один вопрос – почему он один отдувался? Нет, понятно, что Андрей женат, но прийти‑то он мог? Да, он с Миланой вполне могли поприсутствовать на ужине и пообщаться с гостями.