Медвежий край

Бересклет поглядывала на него искоса и пыталась примириться с неожиданным известием, а ещё – мысленно убрать спутнику бороду, вполне уверенная, что именно она старит его куда сильнее, чем седина.

Вряд ли он обманывал и подшучивал. Это многое объясняло – и силу его, и здоровье, и крепость, и почти полное отсутствие морщин, – но ставило новые вопросы. Отчего молодой ещё мужчина вдруг решил забиться в эту глушь, возжаждав тишины? Она сама почти в том же положении, но её мотив прост и ясен, а ему тут как будто и правда нравится.

Очень хотелось продолжить расспросы, но лезть в душу показалось неловко, поэтому девушка молчала. Недолго, впрочем.

– Ой! – не сдержала восклицания Антонина и от неожиданности сбилась с шага.

– Что такое? – насторожился Березин.

– Почудилось, – качнула головой она. – Не могу отделаться от мысли, что вот это под ногами – лес, и как бы выглядел в нем человек. Вот и показалось, что там человечек какой‑то мелькнул.

– Мышь, наверное, – предположил Сидор, но уж больно задумчиво вгляделся в стланик в направлении, куда кивала Антонина.

– Я вот ещё что хотела спросить! – Бересклет решила продолжить разговор, не тратя время на выдумывание всяких глупостей и отвлекая себя от пустых догадок о прошлом и настоящем уездного исправника. – Наш убитый, он кем был? И кто этот шаман? И, главное, куда именно мы идём? Местные жители сторонятся наших городов, разве нет?

Беседу Березин снова поддержал. Рассказал, что знал и про Оленева, и про Кунлелю, и про поселение, в которое они шли.

Когда империя ещё в позапрошлом веке оставила бесплодные и неумные попытки завоевать коренное население, сосуществование с ним стало на удивление спокойным. Чукчи, как, впрочем, и большинство их соседей, не совершали набегов – слишком разрозненны были, зато охотно торговали. Прежде по мелочи, а потом здесь начали добывать золото, да и порт хороший пригодился, оттого бывшая малая крепость, заброшенная за ненадобностью, выросла в целый посёлок, носивший громкое имя города из‑за скудости населения всех окрестностей.

Чукчи, народ смелый и воинственный, пришельцев как таковых – мелги‑тангит, «огнивных чужаков», как они называли русских, – не боялись, но близко к городу не останавливались по двум причинам. Одна практическая, опасение смешать своё стадо с городским, которое к лету тоже возвращалось в здешние окрестности, а другая – суеверная. Чукчи верили в духов – кэль‑эт – и считали, что духи, сопровождающие русских, им враждебны. Торговать приходили охотно, но надолго не задерживались и, уходя, непременно творили защитные обряды за околицей, дабы не привести с собой враждебную сущность.

Пусть звучало это, на взгляд петроградцев, получивших хорошее образование, очень странно, но несло в себе определённую логику. В верованиях чукчей болезни тоже были происками кэль‑эт, каждой приписывался злой дух, а поскольку все или почти все заразные болезни пришли к ним с инородцами, держаться от них подальше было весьма разумно.

– Жаль, шаманские обряды не помогают, если ты уже заразился, – сочувственно вздохнула Антонина, с большим интересом слушавшая рассказ спутника. До сих пор обсуждение обычаев кочевников не приходилось кстати, хватало других вопросов внутри города.

– Иногда помогают, – усмехнулся Сидор. – Многие шаманские заклинания работают. Бывает, и такие – тоже.

– И вы в это верите? – Бересклет поглядела на него с укоризной.

– Я это знаю, – отозвался он. – У нас вѣщевики, жiвники и наука, у них – шаманы. Сила та же, подход разный.

– Ах вот в чём дело! – протянула девушка.

Вѣщевики когда‑то давно и впрямь вышли вот из таких, интуитивных представлений. Первые вѣщи получались из обережных узоров на одежде и предметах быта, из заговоров и обрядов. Это сейчас чародеи, пусть природа сил их так и не была до сих пор исследована, ставились наравне с механиками – сложная работа, но вполне признанное и достойное ремесло со своими законами, теориями и растущей научной базой, а когда‑то люди тыкались вслепую. И многое нащупали весьма удачно, так отчего не идти по тому же пути чукчам? И обряды наверняка работали, просто – не у всех. Если дара нет, то повторять за одарённым бессмысленно.

Здесь, поблизости от Ново‑Мариинска, постоянно останавливалась одна и та же группа – хозяин большого стада Валыргын с двумя семьями помощников, к которым несколько лет назад присоединился и Кунлелю с семьёй и небольшим стадом. Приняли его охотно: он слыл опытным, честным поворотчиком, сильным шаманом, да и стрелял метко, и охотился хорошо. К стойбищу, расположенному недалеко от берега, нередко присоединялись те, кто прибывал на ярмарки по реке на байдарах. Одна из ярмарок проходила сразу после прибытия Антонины, но девушка её не увидела: привычные к этому событию местные, которые не имели касательства к торговле, почти его не обсуждали, а с другими девушка ещё не была знакома, так что узнала тогда, когда всё уже закончилось. Расстроилась, потому что было любопытно, но осенью планировалась ещё одна, которую Бересклет твёрдо намеревалась посетить.

 

Конец ознакомительного фрагмента