Меняя формат Судьбы

– Идёмте, кое‑что покажу, – махнул приглашающим жестом Саныч, позвав девушку подойти к поверженному кабану.

Посомневавшись буквально секунду‑другую, она всё же пошла за ним и осторожненько так, с опаской приблизилась к лежащей на дороге туше.

– Секач, здоровый, конечно, для этих мест, взрослый, – принялся пояснять ей Александр. – Лет пяти, скорее всего. Но не самый крупный экземпляр.

– Это не крупный?! – форсированно‑возмущённо переспросила девушка, уставившись на Вольского недоумённым взглядом, и не удержалась от эмоционального всплеска: – Это ж монстр какой‑то, недолось сохатый! Вы его клыки видели? Когда он выскочил на поляну, буквально пропахав в лесу полосу, как трактор, мы все онемели от испуга: он же огромный! И если ЭТОТ не крупный, то даже боюсь спросить: какой же тогда, по‑вашему, крупный?!

– Ну, то, что он показался вам исчадием инферно, это нормально, это от неожиданности и испуга. А так‑то на самом деле обычный кабан. Здесь, на юге, кабаны не самые большие, – усмехнулся вспышке девичьего негодования Саня. – Этот, конечно, хороший экземпляр, весом, наверное, с центнер.

– Ага, – кивнула саркастически девушка и повторила за ним: – С центнер – это некрупный, я поняла. – И поинтересовалась с явной ноткой иронии: – А вы встречали крупнее? Ну, типа настоящих таких самцов кабаньих, под два центнера или сколько там?

– Встречал. Доводилось, – тихонько засмеялся Вольский язвительной иронии и эмоциональности, с которой она её выказывала. – В Сибири и на Дальнем Востоке кабаны гораздо крупней, но по два центнера нет. Максимум килограмм сто тридцать. Но это уже суперкабан.

– Понятно, – кивнула девушка, не став выяснять, где и при каких обстоятельствах он мог встречаться с такими экземплярами.

– Идите сюда, – подозвал Саныч девушку поближе к зверю и, когда она приблизилась и встала рядом, указал пальцем на бок животного: – Видите, у него рана и запёкшаяся кровь на шерсти вокруг неё.

– Да‑а, – протянула удивлённо девушка, чуть нагнувшись вперёд, чтобы рассмотреть, на что он указывает.

– Кабаны, – принялся пояснять Вольский, – они шума и суеты не любят, поэтому держатся подальше от людских мест проживания. Здешние кабаны обитают, как правило, выше в лесах и подальше от дорог. Но этот подранок то ли сам где‑то травмировался, что вряд ли, то ли с другим секачом «поспорил», весна всё‑таки, но тоже вряд ли. Скорее всего, браконьеры подстрелили, вот он себе лёжку тихую и нашёл, чтобы и еды рядом побольше, да и безопасно отлежаться, восстановиться. А тут ваша группа: нашумели, потревожили, он и понёсся своё место отстаивать. А вот почему он выбрал именно вас в качестве цели, это уже вы мне расскажете, – и выдвинул предположение: – Находились у него на пути или шумели больше других?

– Не повезло… – пожала плечами и вздохнула смиренно девушка: – Я‑то как раз тише всех была, меня эти камни доисторические не впечатлили совершенно, отошла в сторону, давая возможность другим отрываться с фотками и обменом впечатлениями, а тут этот Пумба‑брутал совсем не мультяшный как выскочит! – передёрнула от воспоминаний плечами она. – Девушка одна от испуга закричала, он резко развернулся на звуки и уже явно собирался на ту кинуться, а тут у меня зазвонил телефон… – вздохнула она ещё раз.

– Понятно, – кивнул Вольский, – перенавёлся на более громкий и более раздражающий звук.

– Ага, – невесело усмехнулась незнакомка. – Что называется, получи, собака, палку! В нашем случае: получи, кабан, звонок телефона. А я совсем недалеко от него стояла… Он на меня ринулся, причём мгновенно как‑то, а я, понятное дело, от него, ну и понеслась у нас гонка. Бежал за мной с каким‑то маньячным упорством… – вздохнула‑выдохнула она, справляясь с эмоциями, и продолжила: – По узкой и крутой горной тропе, где и одному человеку‑то пройти не везде просто. Я вообще не понимаю, как он по ней мог двигаться, где‑то через кусты напрямую ломился, сокращая повороты. Заносило его пару раз конкретно, пробуксовывал иногда, но не свалился же никуда вниз по склону, скотина клыкастая. А когда я выскочила на дорогу, так он по асфальту за мной припустил, причём очень сильно ускорившись, а у меня какой‑то турборежим врубился: вижу, чувствую, что расстояние между нами сокращается прямо стремительно. И ничего ему не делалось, может, он и подраненный, но бежал, сволочь, как целый и вполне себе здоровый! – возмутилась‑пожаловалась девушка и, не удержав душевного порыва, хоть и легонько, но таки пнула мстительно поверженного кабана носком кроссовки и завершила свой рассказ: – Честно говоря, я уже из последних сил бежала: ничего не соображала и не видела, всё уже расплывалась перед глазами, а тут вы едете… И как вы вообще смогли молниеносно среагировать и затормозить? – покачала она недоумённо головой. – Не представляю. И как я сумела отскочить, тоже не понимаю. А у кабанища тормоз, видимо, не предусмотрен природой, вот он со всей дури и врубился в ваш бампер башкой, угомонив сам себя зверским тараном… – Вздохнув‑выдохнув продлённо, она констатировала: – Такой вот у зверюги «геймовер» случился нежданчиком. – И спросила участливо: – Сильно он вашу машину помял?

– Да не то чтобы. Помял, конечно, но ничего критичного, – ответил Александр. – Мой джипарь – парень крепкий и не в таких переделках побывал. Но, если честно, – усмехнулся Вольский, – предположить, что его протаранит башкой кабан… Не, у меня вообще‑то с воображением всё в порядке, но в тот момент… это оказалось выше его предела. И, кстати, это удача, что зверь подраненным оказался и не смог бежать во всю силу. От кабана убежать невозможно, они скорость развивают до тридцати километров в час, а то и больше.

– Охренеть, – покрутив ошеломлённо головой, высказалась девушка и добавила: – Болезный, значит, Пумба был, повезло мне.

– Где‑то так, – хохотнул над её комментарием Сан Саныч.

– И что теперь? – поинтересовалась девушка. – Надо гибэдэдэшников вызывать, чтобы фиксировать повреждения? И егерей там каких, констатировать самоубиение животного?

– А вот хрен его знает. Позвоню и тем, и другим, – пожал плечами Вольский и усмехнулся: – Кому скажи, что словил таран кабанячий… – И, представив, как именно выскажутся и обыграют‑оборжут со всех сторон эту историю его друзья‑сослуживцы, он хохотнул уж всерьёз и покрутил головой.

– А вы снимите на видео и фото сделайте, – внесла конструктивную идею девушка.

– Точно! – согласился с ней Александр, доставая из кармана куртки свой сотовый. – Что‑то я туплю, видимо, впечатлился сильно.

И принялся увлечённо фотографировать и снимать лежащего кабана и погнутый бампер, давая подкастовые пояснения для видео.

А Дарья подумала, что ей тоже надо обязательно подробно снять‑зафиксировать картину джипа, послужившего финишем их с кабаном забега, закончившегося её неоспоримой победой по очкам – чисто фартануло необычайно.

А к слову, где её телефон? А? Дашка спохватилась.

Даже как‑то похолодело в груди, обдав такой чистой, почти детской обидой от прострелившей мысли, что телефончик она свой того… тю‑тю, пробегала.

И, неожиданно спровоцированная этим естественным и вполне логичным вопросом, возникающим у каждого современно человека в первую очередь, уже на уровне рефлекса – где мой телефон? – память Дарьи вдруг выстрелила отрывочными воспоминаниями‑картинками о том, как она бежала по той тропе…