Меняя формат Судьбы

Вот он и не предложил. Хотя… можно было и забить на все эти марлезоны. Да он бы и забил, расшаркиваться протокольно уж точно не в его характере.

– Ну и что ж ты тогда? – спросил себя Вольский теперь уж вслух.

Да вот то… Хорошая девочка, умная, стрессоустойчивая, с отличным чувством юмора, с внутренним конкретным стержнем – вот поэтому и «вот то».

С такими девушками лёгкие, ненавязчивые коротенькие романчики для души‑тела и веселья не заводят – с такими девочками всё как‑то сразу всерьёз становится.

А он не готов к серьёзу‑то. Пока не готов.

«Таким вот образом оно всё…» – непонятно про что высказался мысленно Вольский чувствуя лёгкую грусть и досаду.

Ну теперь уж что – досадуй, не досадуй, решение он принял.

Да только двигавшийся навстречу ему экскурсионный автобус, определённо ехавший забирать Дарью и остальных членов группы, Саня проводил внимательным взглядом и номерочки‑то его запомнил.

Ну так… на всякий, как говорится, ну а вдруг…

Выяснить, из какого города и с какой экскурсией ехал этот автобус, можно влёгкую, а уж там найти‑вычислить девушку Дарью – вопрос, решаемый минут за пять… ну десять максимум.

 

Как только Дарья заняла своё место в автобусе, на неё вдруг накатила жуткая усталость и апатия вкупе с каким‑то отчаянным бессилием, да так, что казалось, она не может пошевелить ни рукой, ни ногой.

Ну, понятно – положенный по всем правилам химии‑физики и биологии отходняк догнал и обрушился, правда, с большим запозданием. Пока была на адреналине, бодрилась‑крепилась, а как оказалась в безопасности, так оно и прилетело возвратно‑компенсирующим эффектом.

А вместе с гормоном кортизолом на Дарью буквально обрушился шквал вопросов членов их группы, посыпавшихся со всех сторон, отвечать на которые у неё просто не было никаких сил, да и, честно говоря, не хотелось совершенно, поэтому она делегировала задачу отвечать и объяснять случившееся трём её «спасителям». А сама, перебравшись на пустовавший задний ряд сидений, легла, вытянулась на креслах и закрыла глаза.

И тут же перед её мысленным взором всплыло улыбающееся лицо её истинного спасителя.

Классный мужчина. Такой… Такой вот из чётких. И понравился он ей очень. Вот прямо очень понравился.

Ну и что ж она тогда?.. – спросила себя Дарья.

Что отморозилась‑то? Можно же было хотя бы как‑то обозначить свой интерес лёгким намёком или как‑то мимолётно пропустить в разговоре мысль‑идею встретиться на дружеском ланче, чай‑кофе, чтобы она смогла ещё раз его поблагодарить, и всё такое…

Не, – мысленно хмыкнула язвительно в свой адрес Дашка, – на хрен это самое «всё такое», это ни разу и нигде вместе с никогда не было её историей жизни: намекать что‑то там мужчинам, проявлять инициативу, приглашать, делать пассы, смотреть многозначительно и включать зелёный свет, да и вообще…

Мог бы и сам предложить‑обозначить свой интерес. Но не обозначил. И не предложил. Значит, и не возникло у него к ней интереса того самого.

Ну и всё, значит, и на хрен отпускаем и не думаем. Человек вообще может быть хронически и безнадёжно женат. В таком случае вообще молодец! И дай бог ему счастья и всего того, что проходит по списку искренних добрых пожеланий.

Додумывая эту мысль, тепло улыбаясь и «отпуская» Александра того Александровича от себя и из своего поля жизни, Дарья тихонько и незаметно провалилась в сон.

 

– Мамочка вернулась!!! – встретил её во дворе счастливый, звонкий крик чистой радости Павлуши, бежавшего ей навстречу.

Дашка уронила на плиты дорожки свой рюкзак, наклонилась и раскинула руки в стороны, поджидая малыша. И подхватила, прижала к себе и закружилась вместе с ним – а он хохотал от радости и счастья, запрокидывая голову назад.

Ну ведь счастье же! Мамочка вернулась!

И Дашка, позабыв на время о ноющих мышцах и общем состоянии опустошения и усталости, покрутила его, остановилась и расцеловала в щёчки.

– Скажи это! Скажи, кто я твой!!! – потребовал Павлик.

– Ты мой Благовест! Солнышко в моём сердце! – рассмеялась Дарья, исполняя его просьбу, и ещё раз расцеловала сынишку в его пухленькие щёчки.

Пару месяцев назад Павлуша, как и положено детям, поймал в садике вирус и сильно температурил, прямо очень сильно, такая вот болячка прицепилась. Ну и, разумеется, было ему, маленькому, худо и тошно, и Дарье приходилось сидеть с ним рядом, петь тихонько песенки и читать сказки, отвлекая от неприятных, болезненных ощущений. Вот в одной из русских сказок и попалось новое для Павлуши слово «Благовест» и высказывание о «солнышке в сердце». Парень у них очень любознательный: всё новое, что захватило его внимание и интерес, его завораживает, – к тому же дотошный и внимательный, когда изучает новый предмет. Вот он и допытывался у мамы подробных разъяснений, что это вообще за слово‑понятие странное, а выяснив, потребовал Дашу называть его этими определениями.

Она назвала. Он прислушался, посмаковал мысленно про себя новое обращение и словесный оборот, и всё… Дарья, что называется, попала – так ему понравилось смысл‑звучание новых понятий, применительно к своей личности, что теперь Павлик постоянно просил маму повторять ему, что он для неё вот это самое и есть.

– Ну, всё, всё, – принялась утихомиривать их подошедшая к дочери с внуком Лидия Григорьевна. – Павлуша, ты же у нас мальчик большой и тяжёленький, а мама заметно устала, она же по лесу ходила много километров.

– Ты устала? – спросил Дашку сын, откинувшись назад, чтобы видеть выражение её лица.

– Устала, Павлуша. И очень сильно.

– Ну, ладно, – кивнул малыш, чуть расстроившись, – тогда ставь меня на землю.

Дарья поставила сыночка на ноги, отпустила, но, погладив по голове, нагнулась и поцеловала ещё разок.

– Ну, как экскурсия? – спросила её мама, поднимая Дашкин рюкзак.

– Отличная, – поделилась впечатлениями дочь. – В лесу так замечательно: весна, всё ярко‑зелёное, птицы на все лады поют, в таких интересных, красивых местах побывали, закачаешься. Дух захватывало, когда смотрели эти панорамы. Покажу потом, что наснимала. Ну ты же знаешь, как я люблю всякий лес и природу.

– Понятно, – кивнула понимающе Лидия Григорьевна, – значит, что‑то случилось.

– Мамочка, а что у тебя случилось? – вкладывая свою ладошку в мамину руку, спросил насторожённо Павлик.

– Да с чего вы взяли? – излишне форсированно возмутилась Дарья.

– Не знаю, – пожал плечиками Павел, – я ничего не брал. Это бабушка. – И добавил со всей решительностью: – Но я ей верю.

– Слушайте, – предложила Даша уставшим голосом от враз навалившейся опять, попустившей всего на пару мгновений опустошённости, – идёмте чаю попьём и поужинаем, что ли. А то я голодная.

– Чаю! – обрадовался Павлуша. – У нас правильные пончики бабушка Лида приготовила.