Миля над землей
Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, мои глаза сужаются.
– У меня есть деньги. И, кроме того, я бы предпочла платье из секонд‑хенда.
Райан откидывает голову:
– Ни за что. Ви, ты знаешь, мне нравится, что ты умеешь экономить, но ты не можешь надеть платье из комиссионки на это мероприятие.
– Почему это?
– Потому что там будут самые высокооплачиваемые спортсмены Чикаго. Ты в своем платье из секонд‑хенда будешь там торчать, как бельмо в глазу.
Это заявление быстро прекращает наш спор. Вот уж такое внимание мне точно ни к чему.
– Отлично. Купишь мне дорогое платье, чтобы я могла появляться в обществе твоих богатых коллег.
По его губам скользит удовлетворенная улыбка.
– Когда пойдешь, возьми черную карту «Американ Экспресс». – Он быстро сжимает мои плечи, а потом стремительно выхватывает у меня из рук хот‑дог и откусывает огромный кусок.
– Какого дьявола?!
– Черт, а это вкусно. В следующий раз обязательно куплю себе что‑нибудь в этом роде. – Он стирает горчицу с уголка рта. – Итак, Нэшвилл, да? Будешь сообщать Траляля и Труляля, что возвращаешься в город?
– Если ты имеешь в виду Ханну и Джеки, то я пока не уверена. Еще не решила.
Райан роется в кухонном шкафу в поисках чего‑нибудь перекусить.
– Не стоит. Эти девчонки – зло.
– Они мои подруги.
– Они тебе не подруги, Ви. Они злые девчонки.
Я устало вздыхаю. Брат прав, но они были моими самыми близкими подругами в старших классах, независимо от того, насколько сильно обделенной я чувствовала себя в нашей троице.
– Кстати, о злых девчонках… ты говорил с мамой?
Райан бросает на меня убийственный взгляд через плечо.
– Мама – не злая девчонка.
– Для тебя – нет. В конце концов, ты – любимый ребенок.
– Нет, я с ней не разговаривал. Но лучше сообщи ей, что ты приезжаешь в город. Она наверняка захочет тебя увидеть.
Нет, не захочет.
– Да, конечно, я ей скажу.
Я избегаю взгляда брата, чтобы он не догадался, что я не собираюсь сообщать маме, что приезжаю домой. Я бы хотела увидеть отца, но маму? Не очень.
– Кстати, об этом торжестве… – Райан присаживается на подлокотник дивана, с опаской поглядывая на меня. – Мне сегодня звонил Бретт.
– Зачем? – моментально взвиваюсь я.
Брат глубоко вздыхает.
– Хочет меня навестить. Собирается на это мероприятие.
– Навестить? Здесь? Что он забыл в Чикаго?
Райан отводит взгляд.
– Я говорил ему, что это не очень хорошая идея. Он не знал, что ты живешь здесь, но сейчас он действительно испытывает трудности, пытаясь найти работу в спорте. На этом благотворительном вечере будут присутствовать все крупные команды города. Это хорошее место для него, чтобы пообщаться.
От того, что я слышу имя Бретта, моим легким, а затем и мозгу не хватает кислорода. Последний человек, о котором я хочу думать, – это товарищ моего брата по команде в колледже, мой бывший парень.
Мы встречались почти все время обучения в колледже, но было несколько периодов, когда он порывал со мной, потому что у него появлялись другие варианты. Потом, когда ему становилось скучно, он приползал обратно лишь для того, чтобы заставить меня кататься на бесконечных американских горках в попытках стать достаточно хорошей, чтобы удержать его внимание.
И я, идиотка, принимала его. Каждый. Проклятый. Раз. Он был моей слабостью. Я любила его, и все, чего я хотела, – это чтобы он захотел меня по‑настоящему вернуть, но он так и не захотел. Если честно.
Я лишь заполняла пустоту. Грела его постель, пока он продолжал искать варианты получше. В то время я этого не осознавала, но моя уверенность в себе сильно пошатнулась из‑за постоянного ощущения, что я недостаточно хороша для него, и, конечно, в это же время моя мама начала делать замечания по поводу того, как я выгляжу.
Затем, на последнем курсе, когда Бретт узнал, что ему предложили место в тренировочном лагере профессиональной баскетбольной команды, он бросил меня быстрее, чем вы успели бы сказать: «Я использовал тебя в течение трех лет», – что, по сути, он и сказал, просто не дословно.
Я помню все это ясно, как божий день. Я ждала Райана возле его раздевалки в Университете Северной Каролины, но не подозревала, что брат дает интервью на площадке, в то время как остальные его товарищи по команде перемывали мне кости за тонкой дверью, которая была какой угодно, но только не звуконепроницаемой.
– А как же Стиви? – спросил один из парней, когда они узнали о новой пассии моего парня.
Реакция Бретта?
– А что Стиви? Я был с ней, потому что мне было скучно, но я становлюсь профессионалом. Знаете, какие женщины вот‑вот на меня набросятся? Думаете, я останусь с сестрой Шэя, когда у меня будут варианты получше?
На этом все и закончилось. Для меня услышанное стало последней каплей. Это был последний раз, когда я с ним разговаривала. За эти годы он пару раз пытался со мной связаться, особенно после того, как его отчислили во время тренировочного сбора в сезоне новичков и он так и не попал в профессиональную команду НБА. Но в тот день, когда я ждала под раздевалкой, все встало на свои места. Я никогда никем для него не была, и с тех пор я ношу на себе груз осознания того, что была недостаточно хороша.
Райан понятия не имеет, насколько мне было плохо. Бретт – его товарищ по команде в колледже и когда‑то был одним из его самых близких друзей. Однако брат заметил, что у меня разбито сердце, и это заставило его держаться на расстоянии от старого друга, даже не зная всех подробностей.
Не хочу драматизировать, но он меня поимел.
И вот, дамы и господа, почему я больше никогда не буду встречаться со спортсменами. Они поверхностны, заботятся только о том, чтобы заполучить трофей. А я не хочу быть ничьим трофеем.
– Я говорил ему, что это плохая идея, – повторяет Райан, выдергивая меня из воспоминаний. – Но я чувствую, что, может быть, мне следует ему помочь? Связать его с какими‑нибудь СМИ? Не знаю. Мне жаль этого парня.
Райан не чувствовал бы себя виноватым, если бы имел хоть малейшее представление о том, что сказал обо мне его старый товарищ по команде. На самом деле он бы, наверное, надрал ему задницу.
– Я скажу ему, чтобы он не приезжал.