Милый яд

Он на мгновение замолчал, глядя вниз с крыши.

– Тейт и Ханна собираются пожениться. Они остаются в Нью‑Йорке, но Тейт сказал, что отправит меня в колледж за пределами штата. Я, впрочем, и не заговариваю о Новой Англии, Беркли или Калифорнийском университете. Он отправит меня подальше, потому что не хочет, чтобы я был рядом с папой. Он прямо об этом сказал.

Я застонала, закрыв лицо руками.

Келлан добавил:

– А еще он перестал давать мне деньги на карманные расходы или на обед.

– Монстр, – удивительно, но я говорила серьезно. И обычно я не была придирчива.

Келлан почесал подбородок, который теперь был покрыт светло‑коричневой щетиной. Внезапно мне очень захотелось его поцеловать.

В этом не было никакого смысла. Он мне не нравился. И все же сейчас Келлан казался идеально подходящим для поцелуя. Больше Марка, с которым я и впрямь часто целовалась.

Если подумать, иногда, будучи с Марком, я думала о том, чем занимается Келлан. Не в сексуальном плане, а что он читал, куда ходил, о чем думал…

Дурацкий пенни, который я продолжала бросать Келлану, казалось, наконец‑то упал и открыл мне правду.

Шарлотта, ты идиотка.

В горле встал ком.

Я хотела Келлана.

Я очень‑очень хотела Келлана.

– Ладно, – Келлан закурил сигарету, задрав подбородок вверх, и выдохнул белый дым в темную вселенную. – Расскажи что‑нибудь о себе. Что‑то настоящее. Что‑то личное.

Я рассказала ему о Лии, о том, что побывала на могиле родителей и взяла на лето подработку официанткой в итальянском заведении, специализирующемся на вечеринках. Минимум дважды в неделю нам приходилось разнимать пьяные драки, но чаевые были потрясающие.

Притом все мои мысли были зациклены на поцелуе с Келланом, поэтому я закончила словами:

– О, и в этом году я начала резвиться. Не впечатляет.

– Резвиться? – он ухмыльнулся. Келлану понравилась эта новая тема, что меня разозлило. – Так вот как вы, молодежь, теперь это называете?

Я шлепнула его по груди.

– Ты понял, о чем я. Тискатня – отстой. Верните мне деньги.

Он бросил мне пенни.

– Вот. Но не стоит себя недооценивать. Такая девушка, как ты, стоит по крайней мере… – он многозначительно посмотрел на меня, окинув взглядом мои ноги, грудь, лицо. – Пять баксов, запросто.

Я снова толкнула его в грудь. Он усмехнулся и принялся меня щекотать. Я извивалась и повалилась спиной на крышу, пытаясь оттолкнуть Келлана. В мгновение ока он оказался на мне. Казалось, само собой случилось то, к чему все шло.

Мы тяжело дышали, пока он тыкал пальцами мне в ребра и боковые части груди, а я громко смеялась. Я притворилась, что пинаю его, на самом деле не прилагая к тому усилий.

Келлан резко остановился. Мы уставились друг на друга, тяжело дыша, он навалился на меня всем весом, наши губы были в нескольких сантиметрах друг от друга. Что‑то в атмосфере изменилось. Все стало тяжелее, гуще, слаще.

Ветер все еще дул нам в лица, но я его больше не чувствовала.

Я задумалась, с какими девушками он был. Как их звали. Нравилась ли ему хоть одна из них. Меня ужаснуло, что у него была тайная жизнь, о которой я не знала.

Келлан наклонился надо мной. Когда он заговорил, изо рта у него пошел пар.

– Итак, расскажи мне о своем неудачном первом поцелуе, Дикс.

Я облизала губы, в горле у меня перехватило. Меня осенило, что я вот‑вот его поцелую.

Он поцелует меня.

Мы поцелуемся.

Это может все изменить. Я этого хотела. Необязательно, чтобы у нас были отношения. Я просто хотела быть постоянной величиной в его жизни. И держать руку на пульсе. Его пульсе.

Я сморщила нос.

– Было очень мокро.

Он застонал, опустив взгляд на мои губы.

Я закатила глаза.

– Я про поцелуй, извращенец.

Мой рот тянуло к его рту как магнитом.

Медленно. Робко. Безумно.

Его серые глаза держали мои в плену.

– Продолжай, – прохрипел он.

– И немного небрежно, но в плохом смысле.

Я рвано и тяжело дышала. Наши губы были в паре сантиметров друг от друга. Живот свело, будто я каталась на американских горках. Мое тело бунтовало, а чувства обострились. Все было теплым, липким и правильным.

– С кем это было?

Его губы нависли над моими. От его горячего дыхания мое холодное лицо начало покалывать. От Келлана пахло пивом, кожей, сигаретами и неприятностями. Как от плохого парня. Интересно, каким он будет на вкус? Я как раз собиралась это выяснить.

– С Марком Макгоуэном, – прохрипела я, преодолевая последний разделяющий нас сантиметр, чтобы его поцеловать.

И тут же ощутила холод и ужасную пустоту, когда Келлан резко от меня отодвинулся. Я посмотрела наверх, поднимаясь на колени. Келлан встал, насмешливо глядя на меня сверху вниз.

Я моргнула.

– К… Келлан?

– Ничего не выйдет, Дикс.

– Ладно. – о боже. Что происходит? – Все нормально, я просто…

– Не‑а. Не переживай. Слушай, мне нужно бежать, так что…

Никогда в жизни я не чувствовала такого унижения. Я подумала, что меня стошнит, как только Келлан спустится с крыши. Я кивнула и вроде пробормотала, что тоже хочу уйти. Очевидно, Келлан испытывал к Марку какую‑то неприязнь. Наверное, я этого не заметила. Ни разу не видела, чтобы они разговаривали.

Келлан зашагал прочь, оставив меня на крыше, даже не удостоив взглядом. Я села на поезд до Бронкса, съела морковный торт и даже не почувствовала его вкуса. Крошки усыпали мои бедра, как грустные снежинки.