Милый яд

– Просто запишите мисс Ротшильд на прием, и давайте покончим с этим.

– Сильвия, возвращайся на свое место. Эллисон, это было приятно, во всех смыслах, – взмахом руки он отпустил обеих женщин.

Меня удивило, как быстро они выскользнули из кабинета. Ему явно нравилось, что здесь к нему относятся как к королю. Я же порадовалась за ту девушку Ханну, на которой он собирался жениться несколько лет назад. Она избежала смертельной опасности.

Дверь закрылась с вежливым щелчком. Мы остались вдвоем. Сердце билось в панике, как муха, попавшая в паутину.

– Хорошо, давайте посмотрим, мисс?.. – он замолчал.

– Ричардс.

– Вы всегда врываетесь в места, где вам не рады?

Я подумала о Лии. Мне никогда и нигде не были рады.

– Только если мне плевать, что там подумают люди, – я мило улыбнулась. – И, к вашему сведению, пристально смотреть женщине в глаза, когда находишься в другой женщине, невоспитанно.

Он ухмыльнулся.

– Мне жаль. У вас создалось впечатление, что я пытаюсь вас поразить?

Я прижала руку к сердцу, сделав вид, что млею от его слов.

– Вы так обходительны.

– Дорогая, вам не по карману та сумма, которую люди платят, чтобы увидеть мою обходительность.

Как Келлан прожил с ним четыре года? Я не могла вынести и десяти минут.

Тейт схватил айпад, не отрывая взгляда от экрана. Я надеялась, что он, наконец, решил оказать нам обоим услугу и записал Рейган на прием, но спустя долгих несколько секунд, пока я стояла, а он просто меня игнорировал, он отрезал:

– Убирайтесь из моего кабинета, мисс Ричардс.

– Но прием…

– Сегодня я не принимаю. Передайте мисс Ротшильд, чтобы она позвонила мне завтра.

– Вы должны, – но я знала, что это не так, и запаниковавшая муха совершила ошибку, неудержимо забившись в паутине, теряя силы, когда паук бросился на добычу. – Я прождала больше часа.

– А еще вы застали меня с другой женщиной и не потрудились извиниться, не говоря уже о том, что устроили из этого специальный выпуск Нетфликс. Уходите.

– Тейт…

– Доктор Маркетти, – поправил он. – Я вам не подружка по играм.

Я вытаращила глаза, смотря на его точеное лицо. Он не ответил на мой пристальный взгляд.

– Вы меня потрясли, – я говорила, как моя мать. Ну, моя покойная мать.

Но это правда.

– Правда? – спросил он, в его сухом тоне не было ни капли интереса.

– Да.

– Каким же образом?

– Вы врач, который творит чудеса, но полный ублюдок.

– Я не всегда был ублюдком, но потерпел неудачу, – он пожал плечами, не отрывая взгляда от айпада.

Я старалась не плакать, но не от грусти, с которой можно было бы справиться. Это были слезы злости, и они уже готовы были пролиться.

– Если я извинюсь, это поможет?

На самом деле у меня не было никакого желания, но, если отбросить гордость, у меня, возможно, нет выбора. Я хотела эту работу. Я хотела, чтобы Рейган была счастлива. И мне правда не хотелось, чтобы она пролетела с приемом, потому что я отчасти все испортила.

Как бы сильно я ни ненавидела Тейта Маркетти, грубость по отношению к нему не вернет Келлана.

Наконец он оторвал взгляд от экрана с хмурым выражением на лице. Он был похож на модель из рекламы парфюма. Его глаза были серыми, как морская вода в прибой.

– Не поможет, даже если вы отсосете мне, одновременно с этим напевая алфавит задом наперед, мисс Ричардс. Теперь повторяю в третий и в последний раз: убирайтесь. Прочь.

Одна слеза выдала меня. Она скользнула по моей щеке, обожгла верхнюю губу. Я отбросила всякую осторожность и сделала то, что обычно мне было несвойственно, – сказала все, что было у меня на уме, и к черту последствия.

– Теперь понимаю, почему он так сильно тебя ненавидел. Ты отвратителен. Не имеет значения, сколько женщин ты укладываешь в постель по ночам. Надеюсь, последнее, о чем ты думаешь, закрывая глаза, как твой брат ненавидел тебя настолько, что предпочел жизни с тобой в одном доме смерть. С Днем святого Валентина, придурок.

Я развернулась и хлопнула дверью, не дожидаясь его реакции. Спустилась по лестнице на первый этаж. Меня даже не волновало задание, которое дала Рейган.

Меня волновала только моя ненависть к Тейту Маркетти.

Я поймала такси и направилась прямиком домой.

Зарылась лицом в подушку.

И плакала, пока не уснула.

 

Глава шестнадцатая

 

 

= Тейт =

 

Каждый День святого Валентина я просыпался с мыслью, что сегодня был бы отличный день, чтобы не просыпаться вовсе. Не в самоубийственном смысле. Обращаясь к прошлому, я мог бы точно прочитать знаки, но в смирении с мыслью «я‑не‑хочу‑иметь‑дело‑с‑этим‑дерьмом».

Обычно это чувство утихало к четырем или пяти часам, когда я выпивал несколько рюмок и переспал с женщиной. Не сегодня. Сегодня я бы с радостью пустил себе пулю в лоб, не заботясь о кремовом персидском ковре, который голландский дизайнер интерьера положил в моем офисе на прошлой неделе и который стоил дороже моей машины.

Маленькая мисс Ричардс знала Келлана.

Все было очевидно и вымазано ее гребаной помадой с блестками. Сначала она назвала меня Тейтом. Келлан единственный, кто называл меня Тейтом. Для остальных я был доктором Маркетти, доктором Чудо или Татумом.

Во‑вторых, она выглядела как ровесница Келлана, если бы он дожил до сегодняшнего дня. Двадцать два года. Из его школы. Но именно третий факт заставил меня слететь с катушек и погнаться за ней, как гепард. Ее слова о том, что Келлан меня ненавидел.

Она знала его.