Милый яд
Я перешел улицу на красный свет, пока она не исчезла в метро. В меня чуть не влетела машина, остановившись в последнюю минуту. Я хлопнул по капоту, а водитель засигналил десять секунд подряд.
– Научись переходить дорогу, придурок! – прорычал он.
– Научись водить, ушлепок, – поделился я непрошеным советом, отсалютовав ему средним пальцем.
У него отвисла челюсть, но я уже был таков и побежал к мисс Ричардс. Сегодня утром я принял ее начальницу, хотя Рейган пришлось прождать полтора часа, пока я делал кесарево сечение, и, надеюсь, мисс Ричардс об этом известно.
Моя маленькая разборка с водителем привлекла ее внимание, как и внимание половины улицы. Мисс Ричардс стояла у входа в метро, уставившись на меня со смесью шока и отвращения.
Добро пожаловать в клуб, малыш. Я тоже от себя не фанатею.
– Что ты тут забыл? – она нахмурилась. Между носом и губой у нее была небольшая родинка, как в фильме жанра нуар. У артистичного Келлана, наверное, был стояк от этой девушки.
– Не знал, что тебе принадлежит Манхэттен. Поделишься картой улиц, по которым мне можно ходить?
Мой ответ противоречил всякой логике. Мне нужно, чтобы она потеплела ко мне, а не воспылала возмущением. Трудно быть милым, когда вошло в привычку быть придурком.
Она сощурила глаза, а ненависть, похоже, вышла на новые рекорды. Мисс Ричардс развернулась и продолжила путь к метро. Когда она спустилась по лестнице, я последовал за ней. Появившись у ее работы и бросив вызов своему внутреннему Джо Голдбергу[1], я почувствовал себя подонком. Но теперь это чувство развернулось в полную мощь, толкнув в зону Джеффри Дамера[2].
Я не могу идти за ней до самого дома.
Поправка: я предпочел бы этого не делать.
Казалось, именно это я и делаю.
– Отлично, – сказал я, когда она пронеслась через турникет.
Я перепрыгнул через соседний турникет, совершив второй проступок за последние десять минут. Первым был переход дороги в неположенном месте. Черт возьми, да я совсем свихнулся. Мне уже стоило бы повесить на ближайшие деревья фотографию своего мозга с объявлением «Помогите найти».
И все же я продолжил:
– Мое вчерашнее поведение, возможно, было неуместным.
– Неуместно твое существование.
Она запрыгнула на эскалатор. Я встал рядом. Она покачала головой, уткнувшись в телефон. Люди за нами заворчали.
Я понизил голос:
– Слушай, у меня есть вопросы.
– Ответ на все из них: нет.
– Тогда один из них звучит так: ты не будешь возражать, если мы несколько минут поговорим о Келлане?
– Ха. Ха, – невозмутимо произнесла она, но мне было не до смеха. – Иди. Прочь.
Сзади стали ворчать еще громче. Я никогда не ездил на метро и теперь вспомнил причину. Помимо запахов общественного туалета, вони тел и клинической депрессии в список входила еще и враждебная среда.
– Не уйду, пока не дашь мне несколько ответов после новости, которой огорошила меня вчера в клинике.
Парень в толстовке похлопал меня по плечу.
– Эй, может, подвинешься? Стоишь с правой стороны эскалатора, как чертов житель Нью‑Йорка! Тут люди пройти пытаются.
Я переместился вправо, на две ступеньки ниже мисс Ричардс. Что напомнило мне…
– Кстати, как тебя зовут?
Мой нос был на одном уровне с ее головой. От мисс Ричардс пахло сахарным печеньем и кипарисом. Возможно, даже кокосовым орехом. Что еще важнее – ничем похожим на несвежую мочу.
– Не твое дело.
– Милое имя. Родители‑фантазеры?
– Родители‑мертвецы, – процедила она. – Ты меня достал.
Я сказал себе, что ее родители на самом деле не умерли, поэтому я с чистой совестью могу продолжать приставать.
– Дай мне то, что я хочу, и оставлю тебя в покое.
Она резко повернула ко мне голову, в гневе нахмурив выразительные брови.
– Келлан был прав.
Ее слова пробили живот как пуля, но я улыбнулся сквозь боль. Я был известен своей дерзостью и хладнокровностью. Отчужденный, очаровательный акушер‑гинеколог с бронзовым сердцем.
Она ворвалась на платформу.
Я шел за ней хвостом.
Мое и без того редкое терпение испарилось окончательно. Подошел поезд, и мисс Ричардс вошла в него. Я сделал то же самое. Понятия не имею, куда мы направляемся. Надеюсь, в ад, черт возьми, – все‑таки на своем поле я мог бы рассчитывать на преимущество.
В поезде меня осенило, что, помимо месяца после смерти Келлана, я десять лет не делал ничего необычного или выбивающегося из моего графика. И все же сел рядом с ней.
Она вытащила стопку бумаг из кожаного портфеля. Рукопись. Мисс Ричардс сняла зубами колпачок с желтого маркера и провела линию на странице, лежащей у нее на коленях.
– На твоем месте я бы оказал мне содействие, – сказал я с натянутой улыбкой, осознавая, что люди наблюдают за нами. Обвинение в домогательстве стало бы фатальным ударом по моей карьере. Однако жизнь без ответов казалась еще большим наказанием.
Она перевернула страницу, заставив меня переключиться на не очень приятный метод. Очевидно, мне стоило пойти на это сразу же, как я ее нашел. Вряд ли можно было спасти отношения, которые начались с того, что ты смотрел в глаза женщине, имея притом другую.
– Похоже, ты не оставила другого выбора, кроме как сказать твоей начальнице, что вчера ты без спроса вошла в мой кабинет, где я занимался сексом, и решила устроиться в первом ряду, – я достал свой телефон и начал писать Рейган Ротшильд.
Мисс Ричардс в ужасе вскинула голову.
– Постой.
Бинго.
[1] Вымышленный персонаж, герой серии книг «Ты» и одноименного телесериала, серийный убийца и сталкер.
[2] Серийный убийца.
