Мои (не) родные

– Пушистик, но, для того чтобы нам с тобой получилось встретиться, тебе надо будет Виолеттку и вечером привезти домой. А перед этим заехать с ней в магазин – за клубникой, шампанским и шоколадным тортом. Обещаешь?

– Это тоже все для твоей соседки или уже все‑таки для нас с тобой?

– Нет, это все для нас с тобой, мой сладкий! – промурлыкала Анжела в трубку.

– Ох, женщина, – и только успел вздохнуть, как услышал, что за его спиной хлопнула дверь подъезда.

Виолетта вышла и опешила: Александр стоял около своей машины, курил и говорил с кем‑то по телефону. Она в нерешительности остановилась. Александр резко обернулся и тут же закончил свой разговор по телефону.

– Привет! – притушил окурок, выкинул его точным щелчком в урну и распахнул перед девушкой дверцу автомобиля.

– Привет! – Виолетта от чего‑то смутилась, чуть замешкалась, но все‑таки шагнула в сторону его автомобиля.

Думать о странности самой ситуации и поведения девушки у Александра не было времени. Сама же попросила Анжелу подбросить ее до работы, а теперь удивляется и смущается.

– Поехали? – сев за руль, спросил первое, что пришло на ум.

– Поехали, – кивнула и пристегнулась, невольно вызвав тем самым одобрение мужчины.

В полной тишине они доехали до проходной завода. Александр притормозил плавно и, пока она не вышла, удивил вопросом:

– В котором часу ты заканчиваешь работу?

– Обычно к шести.

– Хорошо. Тогда до вечера, – толи спросил, толи предупредил он и хотел выйти из машины, но Виолетта, явно кого‑то увидев, остановила его:

– Не надо, я сама, – с этими словами она потянула ручку на двери и поняла, что дверь не открывается.

– Черт! – буркнул Александр. – Извини, не предупредил, что там надо резче дергать за ручку.

Он тут же наклонился к двери через нее и продемонстрировал, как надо дергать. Для этого, правда, Александру пришлось нависнуть над самой Виолеттой, но зато дверь действительно открылась. Со стороны же все выглядело так, будто мужчина наклонился, чтобы поцеловать свою спутницу на прощанье.

Виолетта выскочила из автомобиля раскрасневшаяся, аккуратно закрыла дверцу, вновь невольно удивив мужчину тем, что не хлопает дверьми со всей дури, и скрылась за воротами проходной.

Девушка ушла на свою работу, а Александр уехал решать свои рабочие проблемы. Задумываться над странной ситуацией в течении рабочего дня ему было некогда.

О Виолетте и ее странном смущении он вспомнил, лишь сев вечером в свой автомобиль.  Вспомнил, увидев на коврике перед сиденьем, где она сидела, черную перчатку из замши.

Александру пришлось выходить из машины и поднимать перчатку с пола. Со своего места дотянуться до перчатки у него не получилось.

– И как я не увидел ее утром? Извелась, ведь, наверно, решив, что потеряла, а?

Перчатка была мягкой на ощупь, утепленной изнутри и совершенно точно дорогой. Подтверждением его догадки служил маленький металлический значок‑украшение с логотипом известного бренда, выпускающего изделия из кожи и замши. Он буквально пару месяцев тому назад сам покупал перчатки этой фирмы в подарок маме, а потому точно знал, сколько они стоят.

– А похоже, что у этой правильной девушки есть богатый любовник, да? – усмехнулся, садясь за руль.

Уже сидя за рулем, он вдруг почувствовал тонкий запах духов. Не осознавая, что делает, Александр поднес перчатку Виолетты к лицу и понюхал. Да, это был запах духов Виолетты. Судя по тому, что перчатка пролежала целый день в его машине, а запах до сих пор держался, духи у девушки тоже были дорогими.

– Вот тебе и тихая скромная соседка! – хмыкнул он и выехал с парковки в направлении ее работы.

 

Глава 4

 

 

Власов приехал в этот бар с одной лишь целью – напиться. Сегодня ровно сорок дней, как похоронили его единственного друга. Похоронили Чижа там, в его родном городе, а он, Власов, здесь.

Метель, снегопад, опять метель. Целые сутки аэропорт не выпускал и не принимал самолеты. Дороги заметены, доехать на машине до ближайшего города и улететь уже оттуда тоже не получалось.

Да если бы ему сообщили о смерти Чижа хотя бы за двое суток до его похорон, он бы нашел возможность выбраться из города! Так ведь нет же!

Эта так называемая жена с каким‑то странным и не запоминаемым именем позвонила лишь вчера вечером и убитым голосом, не иначе на публику работала дамочка, сообщила:

– Добрый вечер. Я жена Вашего друга. Бла‑бла‑бла. Извините, я не знаю Вашего имени, знаю только кличку. Но повод, по которому я звоню, не располагает к более тесному знакомству. Ваш друг погиб. Похороны состоятся в его родном городе завтра, в двенадцать часов дня, на городском кладбище. Он бы хотел видеть Вас на своих похоронах.

– Дамочка, если это шутка – то, прямо скажу, хреновая. Такими вещами не шутят! Вы мне еще сейчас скажите, что это он сам меня пригласил, – рыкнул ей в трубку.

– Можете мне не верить, но последними словами моего мужа, адресованными Вам, были: «Волчара, ты не был у меня на свадьбе, так приезжай хотя бы на мои похороны. Я тебя приглашаю».

Услышав свое прозвище, Власов дернулся и понял, что дамочка‑то, похоже, не шутила. Черт, да как же ее звать‑то?

Да какая, к чертям собачьим, теперь разница, как звать фиктивную жену Чижа? Правильно! Никакой…

На похороны Власов не приехал…

Падла! «Единственный друг»! «Брат»! Все это оказалось пустыми словами. Пшиком! Был бы Власов действительно единственным другом и почти братом, то нашел бы возможность приехать и кинуть горсть земли на крышку гроба. Вот Чиж точно бы нашел способ выбраться из города и приехать к нему на похороны. Не приедет…

Власов потер грудную клетку чуть выше и левее сердца. Шрам ноет, болит, напоминает о том, что сам Власов жив как раз благодаря другу. Если бы не Чиж, лежал бы он, Власов, в матушке сырой земле уже несколько лет как…

– Повторить? – услышал он словно сквозь вату голос бармена.

– Повтори! – кивнул и толкнул по отполированной поверхности барной стойки свой пустой стакан, чтобы тут же получить его обратно, но уже с янтарной жидкостью.

Бармен свою работу знал, действовал быстро и четко. Власов кивнул, сделал большой глоток и закашлялся – алкоголь обжег горло огнем, но и только.

Звонок от жены Чижа раздался мало того, что как гром среди ясного неба, так еще и слишком близкие сроки лишили его возможности успеть на похороны к единственному другу.

Власов ненавидел себя сейчас за то, что не смог, не сумел, не выполнил последнюю просьбу того, кто был ему почти братом. А потому сидел, напивался и вспоминал Чижа.

Как и когда рядом с ним появилась женщина с аппетитными формами, Сергей не понял.