Моя девочка

Как бы я ни старалась, никак не получалось сосредоточиться на предмете, потому что ладонь Стаса у меня под юбкой значительно притормаживала мыслительный процесс. Когда же пальцы моего парня, соскользнув с бедра, двинулись к кружевной вставке на трусиках, я закинула ногу на ногу и, слегка отодвинувшись, пресекла попытку столь наглого вторжения.

– Ну, Са‑аш… – обиженно протянул Кандинский, поправляя очки в стильной черной оправе.

Я закатила глаза.

Теперь понятно, почему он настоял сидеть на галерке. Неужто пересмотрел фильмов для взрослых?

Однако Стас, похоже, не собирался сдаваться, вновь усаживаясь на неудобной лавке так, чтобы между нашими телами не оставалось места. Подмигнув, он накрыл мое колено слегка липкой горячей ладонью.

И угораздило меня же прийти в юбке…

В городе все эти дни стояла адская жара. В моей комнатке без кондиционера дышать было нечем, поэтому я надела на занятия белоснежную футболку и такую же юбку в складку а‑ля примерная студентка и натянула гольфы и лоферы на тракторной подошве. Сейчас бы принимать водные процедуры, а не сидеть на нудных лекциях. Хотя этим летом до пляжа я так и не добралась – работала без выходных и проходных.

Пальцы Кандинского тем временем снова подбирались к моему бедру. Не сказать что это было неприятно…

В том, что касалось матчасти, к Стасу вопросов не было. Он все делал правильно. Гладил. Трогал. Сжимал. Разжимал. Даже целовал так, как надо. Где только успел набраться опыта? Вроде всегда был на виду.

Повернув голову, я смерила парня внимательным взглядом. У Стаса каштановые слегка вьющиеся волосы, а на носу хорошо заметна россыпь дерзких веснушек. Кандинский, как обычно, щеголял в одной из своих излюбленных футболок с дурацким принтом. На этот раз на его груди крупными буквами читалось «ХиШный, но симпотиШный». К футболке прилагались чересчур обтягивающие его тощую задницу джинсы.

Мы со Стасом дружили с девятого класса. С того момента, как я перешла в лицей с углубленным изучением иностранных языков. Разумеется, я сразу уловила исходящую от него далеко не дружескую симпатию, однако не могла ответить парню взаимностью.

Но время шло, а Кандинский продолжал находиться рядом, и как‑то само собой вышло, что поступил со мной на один факультет. Его зачислили на бюджетное отделение, а вот мне до бесплатного места не хватило всего пары баллов. Однако сначала это обстоятельство не казалось такой уж трагедией, ведь, пока был жив отец, наша семья не была стеснена в средствах. Сама не знаю зачем я вообще поступила на факультет иностранных языков… В большей степени потому, что папа придерживался мнения: иняз МГУ – это престижно. Да и в школе у меня никогда не было проблем с иностранным.

После трагических событий этой весны Стас Кандинский оказался одним из немногих, кто меня поддержал. Ну и в конце лета у нас закрутилось… Только, увы, пока его ласки не вызывали бабочек в животе. Однако я не теряла надежды.

Университетская подружка Лёлька убедила, что страсть не всегда разжигается с первой спички. Иногда нужно время, чтобы высечь искру. А может, это и есть тот самый штиль перед бурей? Поэтому я решила дать нам с Кандинским шанс.

– Саш, у меня новость… – Стас издал нетерпеливый смешок.

– М? – Я вопросительно вскинула бровь, пытаясь отодрать со своего колена его взмокшую ладонь.

– Я съехал от предков… Снял квартиру! – Мой парень просиял.

Какой прыткий.

– А зачем? – переспросила я с долей рассеянности.

– Как зачем? У нас же теперь все серьезно. Подумал, ты будешь оставаться у меня. Я, конечно, ни на что не намекаю… – Он поиграл бровями как актер третьесортного порно.

– Ну, круто…

На самом деле кощунство столько времени мучить парня, держа его на сухом пайке из легкого петтинга. Я и сама это понимала. Однако никак не могла вылезти из эмоциональной ямы, вызванной смертью отца. Столько всего навалилось, никак не получалось настроиться на романтический лад.

Я поморщилась, стараясь разобрать хоть что‑то из загробной болтовни Калерии Игоревны.

– Устроим романтик сегодня вечером? – в улыбке Стаса сквозило желание. – По‑взрослому. Без трусиков! – облизнулся.

Без трусиков.

Я кашлянула в кулак.

– Стас… У меня сегодня уже есть кое‑какие дела, – небрежно проронила в ответ.

– Что за дела? – прищурился он.

К счастью, в этот момент первая пара подошла к концу, и с чувством выполненного долга, побросав вещи в рюкзак, я поспешила к выходу.

– Саш, у нас окно! Пойдем в кафе? – предложил Кандинский, нагоняя меня у входа.

Он собственнически сцепил наши ладони.

– Ну, хорошо…

Обмениваясь дежурными фразами, мы поспешили к студенческому кафетерию, расположенному на цокольном этаже корпуса. Да только до кафе нам не суждено было дойти…

Толкнув дверь, Стас запихнул меня в одну из пустых аудиторий.

– Кандинский, ты что творишь? Мы вообще‑то так не договаривались! – запротестовала я, пытаясь увернуться.

– Сахарова, помолчи! – и он припал губами к моим губам, раскинув руки по обе стороны от моего тела.

– Нас Лёлька ждет…

Речь шла о нашей одногруппнице Оле, прогулявшей фонетику.

– Сашенька… – Стас столкнул нас лбами, – ты же знаешь, как долго я об этом мечтал…

– Но мы на учебе… И…

– Да и хрен с ним! Просто поцелуй… Не отталкивай… Я же твой парень… – он принялся несдержанно, чересчур слюняво меня целовать.

Р‑р.

Я глубоко вздохнула, прикрывая глаза.

Ну почему лобзания со Стасом напоминали что‑то вроде обязаловки? Я участвовала в процессе лишь технически, потому что всякий раз мысленно уносилась в дальние дали.

Я снова проживала тот наш безбашенный поцелуй с Артемом в подсобке.

Подарок, который я сделала себе на совершеннолетие. Это было захватывающе. Сродни поцелую с самым опасным демоном преисподней. Ох и покатал он меня на эмоциональных качелях… над пропастью.

Без страховки. Без шанса на спасение. В обрыв. С разбегу.

С той ночи я мысленно окрестила Артема Темным. Увы, это прозвище слишком хорошо характеризовало мою первую неразделенную любовь.

– Сашенька… – молитвенно шептал Стас, прижимаясь еще теснее. – Ну давай устроим пожар у меня дома? Знаешь, что я тебе сделаю… – Кандинский размашисто прошелся языком от одного уголка моей губы до другого.