На обочине 40 плюс. Кляча не для принца
– Сдать в аренду? – не сдержавшись, ляпнула я и, вскинув брови, усмехнулась: – Ой, простите, они у вас сейчас как раз в фазе активного применения.
– Мстишь мне, да? – прошипела Агния и, прищурившись, поддразнила: – Ну так валяй, ни в чём себе не отказывай. Вылетишь как пробка, а Илюше всё равно навредить не сможешь.
– Так ты специально явилась? – запоздало сообразив, хмыкнула я и, сев на высокий стульчик, вздохнула: – Зря стараешься, Гнидочка. Компанией, как и этим салоном, владеет его жена. А знаешь, что она с тобой сделает, если узнает правду?
– Не рассказала ещё, значит? – удивилась Агния и, расплывшись в широкой улыбке, поправила: – И владеет не одна, а совместно с Илюшей. Ничего она мне не сделает, а вот я…
– Так что там с губами? – притворно зевнув, перебила я.
– Ещё два миллилитра вколи, – снова выпятив свои вареники, потребовала она, а я усмехнулась и покрутила пальцем у виска.
– Ты сдурела? Сколько уже вколото? И как давно и каким препаратом ты их последний раз увеличивала? Прошло не более пары недель, если не ошибаюсь.
– Какая тебе разница? – огрызнулась Агния и, заложив руку под голову, похвасталась: – Илюше очень нравится, когда я…
– Ой, можно без подробностей, – скривившись, выпалила я и, натянув перчатки, приступила к осмотру. Уплотнения прощупывались по всей поверхности губ и, отступив на шаг, я вздохнула: – Агния, если тебе дорог твой свисток, хочу предупредить, что…
– Ты не слышала? – рявкнула она и, закрыв глаза, повторила: – Хочу ещё два миллиграмма. Коли, пока я жалобную книгу не потребовала.
Желание клиента – закон, – так гласила табличка, висящая над столом в комнате отдыха, но когда клиент идиот, его желание может навредить. Иногда с привлечением закона.
Процедуру я проводила максимально аккуратно, но из‑за предыдущих манипуляций, колоть, не попадая в уплотнение или сосуд, было невероятно сложно. Провозилась кучу времени, хотя если честно, хотелось воткнуть иглу в наглый глаз, а не в губу.
Жаль, что составов, улучшающих работу мозга, в косметологии ещё не придумали. Хотя нет мозга – нет проблем.
Протерев немного кровящий свисток, я сняла перчатки и, сообщив, что процедура завершена, отвернулась заполнить документы. Какого хрена эта кукла начала верещать на весь салон, я поняла не сразу, но, когда в кабинет набежали коллеги, невольно растерялась.
– Она меня изуродовала! – орала Агния и, тыча в меня пальцем, ревела и причитала: – Специально навредила! Мстит мне за потерянную должность, но я же не виновата!
Её губы сильно кровоточили и распухли. Не знаю, что она успела сделать, пока я отвернулась, но выглядело это действительно жутко. Одна из коллег пыталась помочь, но Агния отпихивала её и продолжала истерить.
– Увольте её! Немедленно! – устав орать, потребовала она и, всхлипнув, прозрачно намекнула: – Иначе я пожалуюсь Илье Марковичу, и вам всем не поздоровится.
Управляющая салоном посмотрела на меня с нескрываемым сочувствием и, прерывисто вздохнув, тихо позвала:
– Вера, пойдём в мой кабинет.
ГЛАВА 9
Вера
Из салона я уходила, не прощаясь с коллегами. А никто и не окликнул, не поддержал, не заступился. Не удивительно…
Пряча глаза и заметно заикаясь, управляющая поделилась, что Илья Маркович под угрозой увольнения велел не делать мне поблажек и, несмотря на внушительный стаж в компании и условный перевод с другой должности, распорядился устроить мне жёсткую проверку.
Никаких снисхождений! Ангнию приняли за тайного клиента и, как только её увели в другой кабинет, все коллеги смиренно ушуршали по своим местам.
Даже музыка в холле салона зазвучала тише, а администратор за стойкой стояла, будто живая кукла. Как ещё рожица не треснула так фальшиво улыбаться, непонятно.
Комментировать предательство коллег я не стала. Быстро подписала все нужные бумаги и, мысленно попрощавшись с процентами, которые успела заработать за утро, спокойно ушла.
Ну как спокойно… Брела по улице и, глядя под ноги, горестно вздыхала. Вот за что мне всё это?! Даже голову задрала, высматривая в серости мрачных небес того, кто щедро отсыпал мне полнейшего пиздеца, а сверху приправил безвыходностью и отчаянием.
«За что, блядь?!» – хотелось крикнуть на всю улицу, но рискнуть, и накануне Нового года оказаться в дурке, было бы уже перебором.
Путь до дома занимал минут пятнадцать, но я свернула к небольшому парку и, устроившись на промёрзшей лавочке, достала телефон.
В жизни каждой независимой женщины есть такой момент, когда хочется проворчать: «Сейчас замёрзну, простыну, помру, и пусть они пожалеют». Кто эти мистические «они» можно даже не уточнять, но хотелось верить, что обо мне кто‑то обязательно вспомнит и непременно всплакнёт.
Как минимум сын и… например, подруга… Вот ей первым делом я и решила позвонить.
Несколько минут настраивалась, но быстро поняла, что по телефону такие неприятные известия, как измена мужа, сообщить не смогу. Ирка, как мать двух сорванцов, на эмоциях могла и вмазать, но уж лучше так, чем бросить гранату и скрыться в окопе.
Через пару гудков Иринка взяла трубку, и я даже открыла рот, собираясь напроситься к ней в гости, но подруга не дала мне сказать и слова.
– Ой, Вер, привет. Что‑то срочное? – протараторила она, а на заднем плане что‑то громыхнуло.
– Да не то, чтобы уж очень… – помявшись, промямлила я и, услышав очередной странный звук, а потом грохот и визг, осторожно поинтересовалась: – У тебя там что за войнушка? Мальчишки играют?
– Не‑а, – тяжело дыша, буркнула подруга и, прицыкнув языком, сбивчиво поделилась: – Я тут в офис без предупреждения приехала и… прости Верунь, но ты чуток не вовремя. А ну, стой, болонка крашеная! Ща я тебе твой свисток на жопу натяну и!..
Последние фразы предназначались определённо не мне, но я ойкнула и трусливо завершила звонок. Абсолютно не сомневалась, чей свисток и на чью пятую точку сейчас натянет Ирка. С одной стороны, испытала облегчение, а с другой… Капец!
