На один удар больше

Садовникова пила коктейль, поглядывала на корт. Вот девочка улыбается, а теперь и смеется радостно, беззаботно. Что‑то, кажется, предлагает Мите, тот в ответ на свои сандалии показывает. Родителя неадекватного не видать. Неужели действительно уехал и не собирается возвращаться? Митя вроде бы уговаривал спортсменку уйти – но та мотала головой. Потом подошли к лавочке, девчушка достала из сумки ракетку, протянула сыну. Тот хохочет, брать отказывается. Но спортсменка настояла. Приволокли к задней линии корзину с мячами, юная учительница начала показывать: где встать и как замахнуться. Митя послушно выполнял инструкции. Вводная часть закончилась быстро. Девчонка с видом заправского тренера отошла на пару шагов и стала накидывать мячи.

Таня когда‑то пыталась играть в теннис и хорошо помнила: состыковать ракетку и зеленый кругляш с непривычки крайне сложно. Ее титулованный тренер учил, и сама себя считала спортивной, но толку выходило мало: махала активно, только натыкалась на пустоту. А Митька – вот удивительно! – попадать стал с первого раза. Хотя девчушка учительствовала совсем неумело – шарик то в ноги летел, то, наоборот, слишком высоко. Но Митя всегда успевал присесть или шаг в сторону сделать. Тренер благосклонно кивала. Минут через пять инструктаж завершился – отправились играть. Девчонка со своей стороны осторожно перекинула мячик. Ученик ее размахнулся и ударил – с такой силой, что учительница еле успела отскочить. А Таня в удивлении заметила: приземлился спортивный снаряд точно в корт. У самой задней линии.

– Ваш сын тоже занимается теннисом? – заинтересовался бармен.

– Нет, – в растерянности пробормотала она.

– У вас в России был такой Станиславский, – улыбнулся мужчина. – И он говорил…

– Знаю я, что он говорил! Но Митя впервые держит в руках ракетку!

Татьяна не сводила глаз с корта.

Следующий удар угодил в сетку. И третий мячик тоже. Новоиспеченный тренер что‑то горячо мальчику выговаривала, Митя покаянно кивал. Девочка стала показывать, как замахиваться, ученик послушно повторял. Потом снова взялись перебрасываться. Начинающий теннисист больше не лупил, перекидывал мяч аккуратно. И почти не мазал.

– Для новичка ваш сын прекрасно держит мяч, – похвалил пожилой болгарин.

Таня совсем ничего не понимала – у самой‑то на первой тренировке спортивные снаряды во все стороны летели.

У корта с визгом тормозов остановилась машина – папаша все‑таки одумался. Девчушка сразу как‑то пригнулась, скрючилась.

– Ольга! – прогрохотал гневный бас. – Быстро ко мне!

Девочка торопливо швыряла в сумку свое имущество, сын носился по корту, собирал мячи. Садовниковой дико хотелось подойти и высказать тирану все, что о нем думает. Но решила: чужая семья – запретная территория, а если скотина на ее сына посмеет потянуть – вот тут она ему устроит. Однако неадекват на Митю и не взглянул. Молча принял из его рук корзину с мячами и повел свою несчастную дочь к машине.

– Какая сволочь, – не удержалась Татьяна, когда сын вернулся к бассейну.

– Оля мне сказала, что для папы идеал – София Кенин, – вздохнул мальчик.

– Кто?

– Оля – ну, эта девочка. А София Кенин – известная теннисистка. На нее папа тоже всегда кричал и даже бил, а она Большой шлем выиграла.

– Оно того стоит? – скривилась Садовникова.

– Нет, – отозвался убежденно.

Взглянул виновато, добавил:

– Ты сердишься?

– Да я горжусь, что ты ее поддержал.

– А ты поняла, что я тебя с теннисом обманул?

– Так‑так. Значит, мне не показалось, – нахмурилась. – Ты умеешь играть в теннис. Но почему я об этом не знаю?

– Потому что мы с тобой познакомились позже. Я занимался с трех до четырех с половиной, – ответил важно. – Потом бросил.

Таня не удержалась от смеха:

– В преклонном ты возрасте ушел на пенсию! А почему бросил?

– Выгорел, – серьезно ответил Митя.

Садовникова хотела расхохотаться еще пуще, но взглянула в его печальное лицо – и веселье сразу угасло.

– Ты так прикалываешься? – спросила на всякий случай.

– Нет. Это правда.

– Но почему ты молчал? – спросила в растерянности. – Вроде у нас с тобой нет секретов.

– Секретов нет. Но я боялся того, что ты мне скажешь. Если узнаешь про теннис, – произнес грустно.

– А что я могу сказать? Похвалить только! По‑моему… у тебя способности. Сколько лет не играл – и отлично ведь получалось.

– И ты, конечно, сейчас начнешь убеждать вернуться! Только я ненавижу теннис! Гораздо больше, чем эта Оля!

– Митя, – сказала Татьяна с восхищением, – ты самый загадочный мужчина в мире! Не бойся. Не буду я тебя заставлять, если сам не хочешь. Но расскажи, пожалуйста, свою драматическую историю! Сними камень с души.

Пока шли обратно на виллу, мальчик болтал без умолку:

– Я тебя никогда не обманываю. Знаешь, как трудно было терпеть, чтобы не признаться?!

– Да, это очень странно – и даже подозрительно, – когда ребенок умеет подобные тайны хранить, – улыбалась она. – Может быть, ты секретный агент?

– Теть Тань, нет! Мама меня просто научила: про неприятное – надо обязательно выкидывать из головы. Притворяться, будто ничего не было. Я и притворялся. Теннис – самое ужасное, что в моей жизни случилось. Ну, кроме того, когда мама умерла.

– Слушай, ты меня прямо пугаешь. Чем тебе не угодила игра королей?

– Ну… – неохотно протянул Митя, – мама всегда хотела меня развивать. По науке. И в три года привела на тестирование. Типа, выбрать спорт, который мне подходит. Я бегал, прыгал, что‑то там еще делал. В итоге сказали: теннис. Мне сначала понравилось. Мы играли такими огромными мячиками, называются «красные». У нас группа была – там всякие салочки, эстафеты. Но у меня, я так понял, хорошо получалось, и мама взяла индивидуального тренера. А тот ей стал говорить, что у меня огромное будущее. Мама спросила: хочу ли я стать чемпионом? Побеждать всех в мире? Я ответил, что да, и после садика каждый день мы стали ездить на корт. Это было очень скучно. И тяжело. Видела у этой девчонки корзинку с мячами? Я должен был по две таких отбить сначала справа, потом слева и еще с лету. И дальше подача, а она у меня совсем не выходила, тренер кричал. Мама говорила, что я должен терпеть. Я терпел, но однажды не выдержал. Мы тогда уже в доме жили. Я вынес ракетку во двор и сжег. Чуть пожар не устроил. Мама сначала плакала, но потом меня поняла. И пообещала: больше в моей жизни тенниса не будет. Теть Тань, пожалуйста! Не заставляй меня туда возвращаться!

Она, конечно, пообещала.

Но когда Митя уснул, вышла на балкон и задумалась.