На память милой Стефе

Автор: Маша Трауб

Дата написания: 2025

Возрастное ограничение: 16+

Текст обновлен: 17.04.2025

Аннотация

Это и эпистолярный роман, и история архивных изысканий, приводящих к раскрытию почти детективной семейной тайны. В повествовании пересекаются время и пространство, русский, французский, итальянский, английский и даже провансальский языки, письма и девичий альбом из прошлого и электронные послания сегодняшнего дня. Калейдоскоп событий и чувств позволяет очень молодому человеку, попавшему в чужую для себя среду, обрести заботу, любовь и новую, многочисленную, семью.

Роман «На память милой Стефе» повествует об очень разных – по характеру, возрасту и даже языкам – людях, плутающих по закоулкам чужой, но в результате и своей жизни. История, уходящая далеко в прошлое, казавшаяся необъяснимой и даже страшной, вдруг оборачивается радостью обретения людьми друг друга.

Маша Трауб

На память милой Стефе

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким‑либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Я оказался в другой стране, в другом городе, в который не собирался переезжать. Но так сложились обстоятельства. Да и квартиру не надеялся снять быстро. Жил в хостеле, сосед по комнате храпел нещадно, в ванной цвела плесень. Но я смирился – на большее в ближайшее время рассчитывать не приходилось.

Я учился в магистратуре местного университета и подрабатывал частными уроками. Как утверждала моя мама, не требовал от жизни большего. Наверное, это так. Амбиций во мне и вправду маловато. Но их хватило для того, чтобы поступить, уехать и продолжать учиться. Это мне нравилось. Как и то, что я наконец сбежал от собственной матери. Нет, я ее любил, но, согласитесь, странно для юноши в двадцать три года жить с матерью, которая забывает, сколько лет ее сыну. Она требовала, чтобы я ей докладывал о каждом шаге и возвращался домой не позже десяти вечера. Она звонила раз в час, и если я не отвечал на звонок, вечером меня ждал скандал.

Кажется, у мамы был кризис определения, или как там он еще называется – то она считала меня подростком, за которым нужен глаз да глаз, то вроде как мужем, за которым тоже нужен присмотр. Нет, она не беспокоилась о том, что со мной что‑то случится. Она беспокоилась о себе. Это нормально. У нее, кроме меня, никого не осталось. Ни подруг, ни родственников. Работа была, но с коллегами мама особо не общалась и уж тем более не дружила. Однажды она увидела меня с девушкой и закатила настоящую сцену ревности. Мой отец не выдержал постоянных скандалов и давно ушел. Теперь у него новая семья. Я тоже не выдержал и уехал. У каждого свой стимул начать самостоятельную жизнь, у меня – выбраться из‑под родительской опеки.

Что еще я могу рассказать о себе? Мне двадцать три года, меня зовут Савелий, я родился и вырос в Москве. Родители, как я уже говорил, в разводе. С отцом иногда общаюсь и, если честно, понимаю, почему он ушел от матери, хоть и нехорошо так говорить. Я еле дождался окончания бакалавриата истфака МГУ, после чего поступил в магистратуру в итальянский вуз. Почему за границу? Мне хотелось уехать как можно дальше. Если бы в Антарктиде был университет с моей программой, я бы и туда уехал.

До университета мне добираться полтора часа на электричке, но это нормально. Сейчас я живу в городке на границе Франции и Италии. Много раз проезжал мимо на поезде и однажды решил выйти и прогуляться. Город мне понравился. В нем хотелось жить, переехать сегодня же. Не знаю уж, почему у меня возникло такое чувство. Наверное, из‑за рынка. Я захотел есть, а на рынке всегда можно найти что‑то готовое и сытное, да и дешевле, чем в кафе. На рынке с клиентами говорили по‑французски, потому что городок находился во Франции, но между собой все переходили на итальянский. Я мечтал выучить итальянский, но учился во французской спецшколе. Так решила моя мама. Впрочем, я был ей за это благодарен. В институте тоже учил французский и английский, а перед поступлением в магистратуру пришлось заниматься только английским, чтобы сдать экзамен. Так что пока я пребывал в некой растерянности – на какой язык сделать упор. Учить итальянский, как всегда хотел, или совершенствовать французский?

Пока я об этом думал, стоя над прилавком с пирогами, уже получил свой, оказавшийся невероятно вкусным. И еще один кусок с собой. Бесплатно. Как новому покупателю. Я был благодарен, честно. Моих частных уроков едва хватало на то, чтобы заплатить за хостел и не умереть с голоду. Но в этом я был сам виноват. Мне не нравилось преподавать, я не умел объяснять школьную программу. Уж не знаю, почему меня вообще еще держали в качестве репетитора. Да, мне пришлось расширить квалификацию – я преподавал не только историю, но и русский язык, и литературу. Как правило, детям, родители которых давно переехали, но хотели, чтобы их отпрыски все же умели читать и писать по‑русски. Детям это было совсем не нужно и не интересно. Но они чувствовали, что я тоже страдаю, а страдать вместе как‑то интереснее и не так обидно. Или просто жалели меня, понимая, что, лишившись хотя бы одного ученика, я останусь без ужина. Во всяком случае, так мне объяснил один мой подопечный, Андрей. Я считал его избалованным подростком. Кто бы мне тогда сказал, как я ошибался.

Так вот, я переехал в тот городок, в очередной хостел, мало чем отличающийся от предыдущего. Разве что в комнате не было храпящего соседа, что я уже счел невероятной удачей. С переездом проблем не возникло – все мои вещи помещались в один чемодан, половину которого занимали книги. Преподавал я онлайн и был удивлен, когда узнал, что Андрей тоже живет в этом городке.

Мне нравилось там жить, потому что город, хоть и средневековый, был совершенно нелогичным. Улочки в подобных старых городах всегда и везде проходные, выводящие в другой переулок, проход, они раздваивались, ветвились. Здесь не было главной площади, и все важные события проходили на пятачке перед местным собором. Лестница, ведущая от него вниз, конечно, была прекрасна, но параллельные улочки могли посоревноваться с ней в живописности. Я приехал не в сезон, но туристов хватало, особенно из Японии. Японские девушки были одеты как персонажи аниме и без конца фотографировались на фоне кустов цветущих олеандров, старых стен и дверей с массивными засовами, переходов, ведущих будто в подземелье горного короля. Я не удержался и тоже сделал несколько селфи. Правда, посылать их мне было некому. Мама не поймет, отцу после рождения второго ребенка, получается, третьего вместе со мной, вообще не до этого.