Начальник милиции 3

Глава 6

 

– Закончили, товарищи! – скомандовал я сотрудникам, оккупировавшим пирамидку из турников. – Честно признаюсь, ваши результаты меня не радуют, но будем заниматься, работать – и подтянем вашу физическую силу и выносливость. Тренировки будут три раза в неделю.

– По приказу два часа в неделю на физо отводится, – возразил Трубецкой, вальяжно опершись о столбик с волейбольной сеткой. – Беспредельничаешь, инструктор… Лишний часок себе приплел. Не боишься, что кто‑нибудь может Куперу доложить?

Народ загудел, зароптал, кто‑то спорил, кто‑то сомневался – то ли меня поддержать, то ли «бунтовщика».

– Я вам ответственно заявляю, что два часа в неделю, товарищи, это мало, – обратился я к сотрудникам, игнорируя ухмылку Антошеньки. – Вам самим не надоело трястись перед каждой сдачей физподготовки? Вам самим не стыдно иметь такие результаты? И потом, это же полезно для здоровья. Советский милиционер должен быть сильным и выносливым. Ну и чтобы не зазорно было нормативы сдавать. С начальником я договорюсь на три раза в неделю, уверен, он пойдет навстречу.

– А что, товарищи?! – энергично взмахнул руками Баночкин, будто призывая народ на баррикады. – Я – за! Три раза в неделю надо заниматься, иначе толку не будет.

– Сан Саныч дело говорит, – поддакнул Гужевой.

– Нам, девочки, тоже не помешали бы регулярные физические нагрузки, – хихикнула кадровичка, обращаясь к женской части присутствующих. – Попа сама наеденные пирожки не сбросит. Как говорится, всё в себя и походка от бедра – это мало, для этого, скажем так, исходные параметры наработать нужно. Ну так ведь?

И женщины закивали, согласились раньше мужчин. Их было немного, гораздо меньше, чем мужского личного состава: следователь Простакова, парочка инспекторов по делам несовершеннолетних, бухгалтерша, паспортистка и инспекторша по аналитической и штабной работе. Но Мария была у них в непререкаемом авторитете – такая умница и красотка ерунды не скажет. Все хотели на нее походить и душой, и телом. И девочки одобрительно загудели, мол, мы только «за». Когда еще представится возможность жирок растрясти, да еще в рабочее время. Пусть Сан Саныч договаривается с Купером, мы ходить на стадион непременно будем.

– Ну и отлично, девчата! – я широким жестом указал на женщин и пристыдил мужчин. – А вы, мужики, хуже, что ли? Девочки поняли нужность занятий, прониклись спортивным духом, взяли на себя ответственность за отдел в плане сдачи нормативов, а вы? Разве вы сможете остаться в стороне, когда речь идет о коллективе, о показателях, о нашем с вами славном Зарыбинском ГОВД!

– И мы будем ходить! – выкрикнул Казарян. – Три раза в неделю!

Он выкатил вперед шерстистую грудь и моложаво подмигнул то ли штабистке, то ли бухгалтерше. А может, обеим сразу. С Артура станется.

– Будем ходить! – ударил кулаком по ладони Ваня. – Саныча в бригадиры! Э… то есть, в инструкторы!..

– Спасибо, Иван, за оказанное доверие, – повернулся я к нему. – Но я уже и так инструктор, а теперь, раз все согласны, жду вас послезавтра в это же время, на этом же месте. На планерке я еще напомню. А теперь девочки свободны, а мальчики будут поднимать гирю.

– Гирю? – скривился Трубецкой и демонстративно намылился уйти со стадиона. – Нет такого упражнения в рамках физподготовки, мы тебе не гиревики, а милиционеры.

– Я же сказал, девочки могут быть свободны… – ответил я Трубецкому.

По толпе пронесся хохот, а Антоша остановился и не пошел за удаляющимися женщинами, все же не хотел, чтобы его причислили к девочкам. Вместо этого он развернулся обратно и хмыкнул:

– А ты сам‑то хоть поднимешь, Морозов? Или горазд только языком чесать?

– Итак, товарищи, – игнорировал я Антошеньку. – Гири развивают общую силовую выносливость, тренируют отлично все тело, а не только руки, как принято считать. Сейчас я вам покажу технику выполнения основных базовых упражнений. Их совсем немного. Будем делать два классических упражнения – толчок и рывок.

Я на собственном примере показал, что это такое и с чем его едят. Выполнил сначала толчок с двух рук от груди. Затем рывок поочередно каждой рукой. После повернулся к присутствующим и, даже не запыхавшись толком, спросил:

– Ну! Кто храбрый? Смелее, товарищи, не стесняйтесь! Гири у нас пудовки. Не слишком тяжелые, хотя и не легкие. Каждая, как вы понимаете, по шестнадцать килограммов.

– А давай, я попробую, – вызывался Баночкин и под общий одобрительный ропот шагнул вперед, потирая руки.

– Может, дадим возможность Антону Львовичу начать? – скосил я взгляд на опера. – Он у нас, вроде, уйти торопился? Антон Львович! Что стоишь как не родной? Подойди ближе, не слышу, что ты там под нос бубнишь!

– Морозов, отстань! Никуда я не тороплюсь, успею еще, – фыркал Трубецкой, но ближе таки подошел, этого мне и надо было. Теперь он находился на нужной линии. Главное, чтобы Баночкин не промахнулся. Ну… поехали…

Тем временем здоровяк взял гири, будто пушинки (все же пудовки для него мелковаты), и – раз, два, три – принялся их выжимать с подприсядом, вышло штук двадцать повторений обеими руками одновременно.

– Достаточно, Михаил, – сделал отмашку я. – Для первого раза хватит, а то завтра руки не разогнешь и спину. Но можно еще, как я показывал, рывок по десять раз на каждую руку.

А вот это упражнение выполнялось хитро. Нужно было поднимать снаряд рывком, снизу вверх по дуге почти прямой рукой. Если смотреть со стороны, то это больше похоже на широкий мах гирей из‑под ног вверх и почти за голову. И вот в этот момент лучше не стоять перед атлетом. Неровен час, пальцы соскользнут и гиря вылетит, как ядро из пушки. Но Антоша явно этого не знал. Уверен, что он ни разу в жизни не касался гири. Поднимать он ее и сейчас не собирался, решил просто постоять, поглазеть за компанию, чтобы мужики не засмеяли, если он раньше времени с девушками со стадиона смоется.

И Баночкин начал.

– Р‑раз! – дружно скандировала толпа, воодушевившись энергией здоровяка. – Два!.. Три!..

Антошенька тем временем внимательно смотрел на Миху, как тот потел и тужился. Это плохо… Если смотрит – то увернуться от ядра успеет. Надо бы отвлечь противника.

Я подошел к нему сбоку и непринужденно произнес, будто о погоде беседовал:

– Слушай, Антон Львович, увижу еще раз, что трешься в кабинете Марии Антиповны, кадык вырву и Мухтару скормлю. Понял?

Добрая вышла предъява. Самое то, чтобы вывести Трубецкого из равновесия и заставить напрочь забыть про какую‑либо физкультуру, а тем более про Баночкина и его махи гирей.

– Ты… ты совсем охренел? – выдохнул возмущенный Антошенька.

– Нет, – я зажевал сорванную травинку и беспечно щурился от вечернего солнышка. – Вполне серьезно… Мухтар любит кадыки.

– Слушай, Морозов! Да я на тебя рапорт Куперу напишу! Понял? Укажу, что ты мне угрожаешь.