Начальник милиции 5

Впрочем, причину, по которой ее турнули в захолустье, мне не смертельно хотелось узнать. Спросил из чистого любопытства. Но почему‑то уверен, что когда‑нибудь, и, скорее всего, в ближайшем будущем, она мне об этом сама поведает.

Так мы прогуляли еще с часок. Съели по эскимо, поболтали о всякой всячине, а потом Вера вдруг, задумавшись, снова спросила:

– Есть какие‑то наработки?

– Ты про что? – сходу не врубился я.

– Ну… по этим хулиганам, что памятник повредили. Есть подозреваемые, свидетели?

– Пока нет, но работаем, – заверил я, быстро ответив дежурной, ставшей уже привычной фразой. – А что? Почему такой интерес?

– Ну, знаешь… Наши отцы кровь проливали, а тут такое…

А я задумался. Не была бы Вера следователем, я бы поверил ее словам. Но обычно сотрудники не переживают так за каждое преступление. Если принимать всё близко к сердцу, переживалки на всех не хватит. Почему она так заинтересовалась? Может, конечно, и правда это ее задело, как человека, как патриота.

Хотя внешне она кажется легкомысленной, но если пообщаться, явно видно, что умна и собрана. Но при этом раскрепощена и ведет себя непринужденно. Необычное поведение для красивой девушки. Но мне такое определенно нравится.

– Ладно, Саша, мне пора… Я тут недалеко живу. Сегодня еще надо материалы кое‑какие проштудировать. На дом взяла работу, у Криворожского там завал полный. Много сроков нарушенных, еще и на дослед два дела пришли, ему выговор светит. Приятно было тебя увидеть. Поговорить.

– Пока, – мы остановились, я повернулся к девушке.

– До встречи, увидимся.

Вера снова чмокнула меня в щеку. По‑дружески, по‑пионерски, но я почувствовал, какие горячие у нее губы.

 

* * *

 

Проставляться за звание и должность я хотел в ресторане. Он был у нас один на весь город, и запись на всякие свадьбы‑юбилеи там велась на месяц вперед. Однако через Эрика Робертовича я уже почти договорился об обслуживании вне очереди, но тут выяснилось, что большинство сотрудников, и Кулебякин в том числе, хотят, чтобы торжество прошло в более непринужденной обстановке.

В такой, где можно и по банкам пострелять, и крепким словцом выразиться. Где никто не осудит развеселых выпивших милиционеров, потому что в лесу некому осуждать. То бишь народ желал гульнуть на природе, так у них в Зарыбинске было принято испокон веков звания отмечать. Никто рестораны не откупал, все по‑простому, по‑домашнему. С разносолами и шашлыком. С баяном и стрельбой.

Я не стал нарушать традиции, и в этот августовский погожий день, когда неожиданно нагрянула пятница, мы сорвались с работы всем отделом пораньше и оккупировали живописный бережок реки за городом. И вот здесь мне налили полный стакан водки. Граненый и твердый, как милицейская служба. Я встал в центр поляны.

– Товарищ майор, товарищи офицеры! – громко проговорил я, держа на весу стакан, наполненный доверху, в котором на дне, хорошо заметные в прозрачном напитке, сверкали желтые милицейские звездочки. – Лейтенант милиции Морозов проставляется по поводу присвоения очередного специального звания…

Пауза – после этого надо было выпить стакан водки. Не растягивая, почти залпом, иначе захлебнешься. И договорить традиционное ментовское приветствие‑тост.

Чтобы впоследствии не упасть от выпитого стакана водки, пришлось заранее немного подготовиться. Съесть перед этим банку жирной тушенки.

Я шумно выдохнул и осушил стакан под радостные взгляды коллег. Но и это еще не все. Нужно было звезды посадить на «погон». Сейчас у меня они были во рту. Я нащупал их языком и повернул голову к правому плечу. Все наблюдали за мной, за каждым моим движением.

Я вытолкнул звездочки. Те удачно приземлились на плечо и не свалились. Даже встали треугольником, как и положено на погоне старлея. Ф‑ух! Теперь заключительная фраза, которая была продолжением слов до стакана:

– Старший лейтенант милиции!

Наконец, раздались долго сдерживаемые аплодисменты и восторженные возгласы.

– У‑у!

– Поздравляем!

– Сан Саныч, молодец!

А я поспешил к столу, который мы соорудили из заранее привезенных досок, чтобы немедленно закусить. Попутно ловил поздравительные похлопывания на своих плечах, они перебили горечь водки на языке. Теперь на службе смело можно носить погоны старлея. Оказалось, что в милиции, по традиции, нельзя надевать погоны с новым званием, пока не проставишься.

Правильная традиция.

– Саша… Возьми, закуси скорее, – ко мне подпорхнула Вера и протянула ломтик сыра с кругляшиком колбаски, сложенных как бутерброд, только без всякого хлеба.

Прокуратуру на мое проставление мы тоже позвали.

 

Глава 2

 

Я с удовольствием зажевал предложенную закуску и пробубнил с набитым ртом:

– Спасибо, Вера… Ты меня спасла!

– Если для твоего спасения так мало надо, я могу еще принести бутерброд. Или лучше мяса тебе подцепить? Вон киргиз ваш жарит, уже почти готово. Хочешь?

Девушка кивнула на Тулуша.

– Он не киргиз, а сибиряк. И что за странное мясо он жарит? – я пригляделся с пристрастием. – Это что? Крыса?

После Салчаковских угощений мне всегда виделся в его гастрономии большой подвох.

– Это кролик, Саша.

– Да? Откуда он? Я кроликов не покупал, взял баранину на шашлык.

– Это от нас, от прокуратуры небольшой взнос, так сказать, в общий стол. Мы привезли мясо кроликов. Так что не волнуйся, можешь смело есть.