Нам не светит «Долго и счастливо»

– Начинайте.

Девушки работают сосредоточенно и в полнейшей тишине. Никто больше не притрагивается ни к свежим фруктам, ни к трюфелям из бельгийского шоколада, ни к ярким миндальным пирожным, ни уж тем более к игристому вину. Исключение сделано лишь однажды, когда визажист спросила, можно ли открыть бутылку воды.

На свою беду, я ужасно тактильный человек. Безумно кайфую от прикосновений, поэтому дважды в неделю хожу на массаж всего тела, обожаю, когда кто‑то расчёсывает и укладывает мои волосы, наносит макияж или освежает маникюр. В четырёх руках мастеров несколько раз проваливаюсь в мягкую дрёму и неловко извиняюсь за эту свою особенность.

– Мы закончили, – спустя некоторое время торжественно сообщает девушка, занимавшаяся моей причёской.

– Супер, – я безразлично пожимаю плечами.

– Оцените результат? – визажист берёт в руки зеркало.

– Нет. Но спасибо за ваш труд, – понимаю, что звучу издевательски, но ничего не могу с собой поделать.

– Хотите, мы поможем вам с платьем?

Они обе не теряют надежду растормошить меня. Это мило.

– Нет. Вы можете идти.

Оставшись в одиночестве, я аккуратно ощупываю голову, натыкаюсь на классический пучок и идеально гладкий зачёс. На часах начало шестого. Меньше чем через шестьдесят минут меня объявят женой Итана Картера.

Чтобы притупить уже привычный мандраж, сдаюсь и вытаскиваю из растаявшего льда бутылку игристого. Прозрачная шипучка с искрами льётся в узкий фужер из тонкого хрусталя, наполняя воздух вокруг меня сладковатым ароматом.

– За мисс Реми Адамс! Почившую, но не подчинившуюся! – пискляво хихикаю, вскинув бокал вверх, и чуть не проливаю содержимое себе на голову.

Позади раздаётся хриплый хохот, который я узна́ю в любом состоянии: Стивен мудак Картер снова подкарауливает меня в самый неподходящий момент.

– Отличный тост. Я бы тоже выпил.

– Выпей, – поворачиваюсь к нему лицом, и мы оба замираем, глядя друг на друга.

Челюсти Стивена резко сжимаются, а зрачки в стальных глазах на секунду становятся значительно больше. Выражение его лица лишает меня последних крупиц самообладания.

– Что‑то не так? – я теряюсь в догадках, не понимая причину его недовольства.

– Это те две соплячки тебя намалевали? – его брови опасно сходятся к переносице, а по моей спине уже ползут ледяные мурашки сомнений.

– Да…

– Не стоило им платить, – он проходит мимо и наливает вино во второй фужер, а я со всех ног бросаюсь в ванную комнату и, сжав ладонями край раковины, впиваюсь в отражение в зеркале.

Чёртов идиот Картер! Макияж – просто мечта! Лёгкий и юный! Сияющие тени тёплого оттенка превратили мои голубые глаза в настоящие бездонные озёра. Глянцевый розоватый блеск на губах только монаха не соблазнит. Причёска – как с картинки! Я в жизни так шикарно не выглядела, как сейчас!

Тихо выматерившись, возвращаюсь в комнату. В его глазах бесятся злорадные черти.

– Откуда в тебе столько яда? – зло сую в рот вторую за два с лишним часа виноградину. – Платье мерзкое, макияж – отстой. В конце концов, я не твоя невеста! Тебе должно быть плевать!

– Так мне и плевать, – Стивен делает глоток и отворачивается к окну. – А у тебя десять минут, чтобы натянуть мерзкое платье.

– Тогда выйди и дай мне спокойно переодеться.

– Ага, бегу.

Я зависаю в изумлённом негодовании с острым желанием как следует пнуть мерзавца.

– Да как ты…

– Девять минут.

Бешено сжимаю губы и шумно выдыхаю через нос. Будь он трижды проклят. Увы, над Бостоном ни одной грозовой тучи и надежды на дюжину испепеляющих молний нет.

Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу! Ещё секунд десять сверлю взглядом его затылок, но Стивен словно булыжник. Бесполезно…

Вытаскиваю из комода белоснежный комплект шёлкового белья. Оглядываюсь на платье. Понимаю, что лиф мне без надобности.

С королевской осанкой и грацией гоблина снимаю спортивные штаны и чёрные стринги. Вместо них надеваю слегка утягивающие гладкие пэнти. Надеюсь, Картер смотрит. Пусть смотрит и подыхает от зависти к младшему братцу.

Поворачиваюсь к стойке с платьем и буквально ошпариваюсь: Стивен действительно пялится, сидя на низком подоконнике. С трудом, но всё же делаю вид, что меня его присутствие не смущает.

Аккуратно снимаю платье с крючков и проклинаю себя за неосмотрительность: сзади корсетная шнуровка! Надо было одеться при девушках‑мастерах. Ладно. Теперь уже поздно горевать. Стараясь не испортить причёску, снимаю футболку.

У окна раздаётся тихое покашливание. Супер!

Максимально распускаю шнур и шагаю внутрь платья. Оно практически невесомое и божественно холодит кожу. Натягиваю тонкие лямки на плечи, поправляю подкладку и нижнюю юбку.

– Пять минут, Реми.

Господи, как задолбал этот счетовод!

С каменным лицом снова поворачиваюсь на его голос и как ни в чём не бывало прерываю своё красноречивое молчание:

– Помоги затянуть корсет.

– Я похож на горничную?

– Боишься, руки отсохнут?

Ещё несколько секунд он с сомнением рассматривает меня, будто я кобыла на фермерском рынке. Потом снисходительно цокает языком и, размяв ладонью шею, нехотя поднимается с подоконника.

– Поворачивайся.

– Начинай сверху вниз. В конце закрепи узел.

– Да, ваша светлость.

Закрываю глаза и готовлюсь к пытке шнуровкой. Но вместо этого Стивен касается моей спины неожиданно мягко. Скользнув кончиками пальцев по коже между лопаток, он плавно стягивает шнур, а меня передёргивает пламенной волной мурашек. Глаза сами собой распахиваются, и я резко вдыхаю ртом воздух. Чёрт бы тебя подрал! Это невыносимо…