Нам не светит «Долго и счастливо»
– Возможно, в её случае это действительно так, – Реми отпивает из высокого коктейльного бокала какую‑то розоватую, наверняка приторную дрянь.
Бармен ставит передо мной виски, и я сую ему в ладонь двадцатку за скорость.
– А вы слышали, что Дженни собралась вставить себе сиськи? – снова вещает брюнетка, за которой я стою. Видимо, она в их компании – главный поставщик сплетен.
– Зачем? – Реми, поперхнувшись, откашливается.
– Якобы Виктор обмолвился, что её грудь недостаточно сочная.
Все три подружки заливаются смехом.
– А какая, по его мнению, достаточно сочная? С дыню?
– Или с тыкву, – хмыкает вторая незнакомка. – Я бы на её месте не сиськи пошла вставлять, а послала бы этого придурка на хрен!
– У тебя слишком здоровая самооценка для таких идиотов, как Виктор, – Реми между делом машет бармену и просит второй коктейль. – Но если абстрагироваться… – опускает глаза на вырез своего платья. – Как думаете? Может, мне тоже накинуть размерчик? – со смехом сжимает ладонями обе груди под тонкой тканью платья, и я понимаю, что она без белья.
Как идиот пялюсь в стакан и ощущаю подёргивания мышц пресса. Сучка хороша. Но вставлять ей точно ничего не надо.
– Сбрендила? – хохочет блондинка и тоже шутливо жмякает Реми за грудь. – У тебя идеальные сиськи! Как раз в ладошку!
После очередного взрыва женского смеха я разворачиваюсь и стремительно возвращаюсь за стол к Гарри.
– Ну что?
– Это она.
Тот закатывает глаза и разводит ладони в стороны, демонстрируя свою правоту.
– А чего ты там завис?
– Слушал их болтовню.
– Или пялился?
– Или пялился.
– Она тебе понравилась?
Я неопределённо пожимаю плечами и выдерживаю паузу, пока наливаю новую порцию алкоголя.
– Стивен, она ж малолетка. Ты на одиннадцать лет старше.
– А у неё стоячие сиськи.
Виски беспорядочными струями льётся у него изо рта и носа. Гарри закатывается в диком хохоте и гулко лупит ладонью по столу:
– Картер, позвони Роджеру! Он достанет тебе какие угодно сиськи без лишних хлопот. Если эта девчонка – дочь вашего должника, лучше не лезь к ней. Не усложняй.
– Да не собираюсь я никуда лезть. Не переживай.
Мы уезжаем из клуба ещё до начала выступления группы, а ещё через час мои ищейки скидывают первую партию данных об Адамсах. Среди прочего – логины и пароли от электронных почт и облачных хранилищ.
Выйдя из душа, я усаживаюсь поперёк широкой кровати и включаю для фона новостной канал на плазме. Данные Джорджа Адамса подождут до понедельника. Я долистываю сообщение до раздела о Реми и открываю на её облаке папку с резервными копиями фото и видео.
Спустя несколько минут палец замирает на очередном файле. И первое мгновение я даже не сразу верю своим глазам. Шалунья Реми. Мой хмельной мозг вспыхивает, а рот растягивается в придурковатой улыбке. Открываю фотографию на весь экран и долго рассматриваю горячее селфи.
Реми стоит посреди просторной гардеробной абсолютно голая. Одной ладонью прикрывает промежность, второй держит телефон. Пытается изобразить на лице соблазнительную улыбку. Её грудь действительно что надо. В ладошку. Тёпло‑розовые мягкие соски одним своим видом заставляют меня сглотнуть подступившую слюну.
– Твою мать…
Листаю дальше и понимаю, что у Реми есть маленькое хобби, о котором в соцсетях она не распространяется. Фотографировать себя голышом. Интересно, может, у неё и аккаунт есть на «Онлифанс»? Только зачем ей это? При деньгах её отца? Или она отбитая дура? Или нимфоманка? Кадров тут на полноценный компромат для шантажа.
Листаю дальше и натыкаюсь на видео. Ну, это уже за гранью. Шумно выдыхаю ртом воздух и запускаю ролик.
Реми, судя по лицу, хмельная. Сидит голая в кресле с раздвинутыми ногами и массирует клитор вакуумным стимулятором, часто дыша и сладко постанывая. Камера смартфона неподвижна, значит, он закреплён на штатив или стоит на чём‑то.
– Ох‑ре‑неть…
Десять секунд. Двадцать. Сорок. Её стоны всё громче. Грудь от частого дыхания плавно колышется. Косые мышцы живота ритмично подёргиваются. Ещё десять секунд. Реми замирает. Игрушка выскальзывает из её ладони, и мне открывается самый восхитительно пошлый вид на её блестящую от смазки киску, которая красноречиво сжимается и разжимается, пока Реми тонет в оргазме, запрокинув голову назад. На её груди проявляются розовые пятна, а соски превращаются в твёрдые бусины. Из моего рта вырывается грязное ругательство.
Выключаю телефон и растираю виски пальцами. Поднимаюсь с кровати и снова иду в душ, чтобы избавиться от пьяного стояка…
Глава 16
Реми
Целая ночь крепкого сна возвращает меня к жизни. Открыв глаза, я несколько минут гляжу на ярко‑голубое небо сквозь кованую решётку на окне, которая уже не вызывает жуткого смятения, как в первые часы пребывания в доме Картеров. Вытягиваю из‑под одеяла левую руку и наконец‑то позволяю себе рассмотреть обручальное кольцо. Огромный круглый бриллиант в золотой оправе искрится, словно льдинка, и ощутимо утяжеляет ладонь.
Реми Картер. Звучит странно и непривычно. Но привыкнуть придётся. Так же, как придётся привыкнуть к отсутствию отца в моей жизни. От мысли о его безрассудстве мне становится тошно и больно. Нутро скручивает жгучим узлом, а гортань сжимается в невыносимо остром спазме. Не знаю, смогу ли я однажды его простить. Может быть, спустя много лет… Но точно не сейчас.
Вспоминаю, что Стивен вчера отдал мне айфон, и резко подскакиваю, сбросив с себя одеяло. Оглядываюсь. Он лежит на прикроватной тумбе. А рядом – аккуратно свёрнутый шнур зарядки.
