Нам не светит «Долго и счастливо»

Беру гаджет в руки, а самой страшно до чёртиков. Я была в оффлайне целую неделю, что могли подумать подруги? Звонили ли отцу? И если да, что он им сказал? А если нет, то… Нужна ли кому‑нибудь крошка Реми, когда даже родной папочка расплатился ею за свои аферы?

Мне не хватает смелости. Откладываю айфон обратно и плетусь в душ. Заодно проверяю отражение в зеркале. Я в порядке, не считая глаза. Кровоподтёк безобразный! Со мной никогда такого не было! Смаргиваю слёзы страха и толкаю себя за стеклянную перегородку. Тёплая вода сразу дарует подобие успокоения.

Моя жизнь ещё не закончилась. Меня не продали в рабство. Не держат в подвале. Даже дверь в комнату больше не заперта. А дальше – разберусь. Спасу себя сама.

Спустя полчаса я уже вполне бодра и… зверски голодна, но ни Марии, ни подноса с завтраком в комнате не наблюдаю. Выхожу из спальни и с непривычки крадусь по коридору. Огромный дом погружён в тишину, и от этого немного не по себе. Спускаюсь на нижний этаж и с минуту осматриваюсь. Такая возможность представляется мне впервые. Внезапно понимаю, что обстановка уже не кажется враждебной, наоборот: спокойный классический интерьер в тёплых тонах будто бы обволакивает ощущением защищённости.

– О, миссис Картер, вас проводить на завтрак? – из‑за угла показывается Мария.

– Господи, как ужасно звучит, – я морщусь от обращения «миссис», которое совершенно мне не по возрасту.

– Чем Картер хуже Адамс?

Я вздрагиваю и жмурюсь, когда сзади раздаётся голос Стивена.

– Почему ты всегда подкрадываешься в самый удачный момент? – поджимаю губы и закатываю глаза.

– Держи при себе то, что я не должен услышать, и не придётся шарахаться от звука моих шагов, – он обходит меня сбоку и забавно выгибает брови.

Несколько секунд с сомнением смотрю на него и отрицательно качаю головой:

– Это не мой вариант. Слишком просто.

Картер усмехается, оголив по‑хищному красивый оскал:

– М‑м, у тебя чувство юмора в зубах застряло.

– Ну, бо́льшая часть досталась тебе, – кривлю рот и стучу ногтем по своему верхнему левому клыку.

Всё это время Мария безмолвно следит за нашей шутливой перепалкой, переминаясь с ноги на ногу. Устав мериться силами в словесной баталии, я снова поворачиваюсь к ней:

– Зови меня просто Реми. Где тут подают завтрак?

– В столовой, ми… Реми, – девушка неловко опускает глаза. – Она находится…

– Я провожу, – Стивен лениво мнёт шею.

В столовой с видом на часть подъездной дорожки, как и во всём доме, тихо и пусто. На белоснежном столе на восемь персон завтрак накрыт для двоих.

Стивен усаживается спиной к окну, а я сдвигаю тарелку вправо и сажусь по диагонали от него. Находиться с ним наедине лицом к лицу выше моей смелости.

– А где все? – очень стараюсь говорить спокойно и даже с нотой безразличия.

– Все?

– Охрана, Дэвид…

– Охрана на улице. Дэвид у себя дома.

Я замираю с вилкой над пышным сырным омлетом:

– В смысле?

– Что не так? – Стивен вопросительно хмурится?

– А разве это… Это не дом твоего отца?

– Нет. Это мой дом.

– Твой?

– Дэвид живёт в нескольких кварталах отсюда. В тупике набережной. А ты думала, я до старости буду жить под крылом папочки? – громкий хриплый смешок заполняет комнату.

– Нет, я просто… – растерянно моргаю. – Почему я живу в твоём доме, а не в его? Ведь затея со свадьбой – его идея…

– Кто так сказал? – судя по веселящимся чертям в глазах Стивена, его забавляет моё замешательство.

– Значит, это ты придумал?

– Нет, ты угадала. Но когда я увозил тебя из отчего дома, ещё понятия не имел, чьей женой ты станешь.

Теперь уже из меня вырывается истеричный смех. Пытаюсь сосредоточиться на омлете и хрустящей корочке поджаренного бекона, но мозг жаждет всё прояснить здесь и сейчас:

– И почему же выбор в итоге пал на Итана?

– Отец решил, что я для тебя староват. Или нет? За меня ты вышла бы с бо́льшим удовольствием? – бьюсь об заклад, он горит желанием расхохотаться над нашим странным диалогом.

– Ты жаждешь нарваться на грубость?

– Да ежу понятно, что Итан предпочтительнее. Он красив, обаятелен и лёгок в общении. Так что можешь оставить грубость при себе. Ничего нового ты всё равно не скажешь.

– Но у него есть девушка!

– Временами девушки появляются у нас всех.

– Даже у тебя? – возвращаю ему колкость и чуть не вою от восторга: омлет Марии фантастически хорош на вкус.

– Даже у меня, – фыркает Стивен. Но что‑то в его ответе меня настораживает.

– А сейчас у тебя есть девушка?

– Нет.

– И ты не женат?

– Нет.

– Странно…

– Что странного? – он, слава небесам, наконец‑то перестаёт самодовольно скалиться.

– Ты богат, влиятелен и молод. Но не женат и ни с кем не встречаешься… Ты гей? – задав этот вопрос, я что есть сил сжимаю губы и кулаки, лишь бы не расхохотаться с набитым ртом, потому что лицо Стивена вытягивается в негодующем шоке от моей наглости.

– Я, по‑твоему, похож на гея?

Боже, я ослышалась? Или он правда обиделся? Тут же одёргиваю себя: пошутили и хватит, а то опять запрёт меня в четырёх стенах.

– Нет. На гея ты не похож, – примирительно улыбаюсь и уже основательно принимаюсь за завтрак.

Качнув головой, Стивен тоже замолкает и перестаёт обращать на меня внимание. Его телефон то пиликает от новых сообщений, то переливается мелодией входящего звонка. Говорит он со всеми коротко и немногословно: да, нет, приступай, подписывай, уезжай, готовь документы, пришли мне данные, перезвони через час.