Навязанная жена. Единственная

– Еще и княгиню с постели подняла! Вот же невыносимая девчонка. Простите, княгиня, этого больше не повторится. Обещаю вам! – Селения быстро протиснулась между нами, поставила поднос с лекарствами и легким завтраком, накрытым серебряным клошем, и, вернувшись назад, схватила Аннабель за руку. – Я немедленно отправлю тебя в приют!

– Пустите меня!

– Уверена, госпожа Дамира придумает тебе достойное наказание. Нельзя сбегать из приюта, глупая ты девчонка! Это может быть опасно.

– Селения, остановись! – воскликнула я.

Девушка тут же замерла, подняв на меня удивленный взгляд.

– Не надо никого никуда отправлять. Аннабель просто переживает за своих родителей.

– Она уже в пятый раз сюда сбегает. Так же нельзя, – уже значительно тише и не так агрессивно отозвалась целительница.

– Давайте поступим так. Мы сейчас все вместе сходим и навестим ее родителей. Я посмотрю, что можно сделать. Мы обязательно их вылечим, а ты, Аннабель, пообещаешь, что больше никогда не сбежишь из приюта. Селения права, это опасно. Тем более, зимой. А если бы ты потерялась и замерзла где‑нибудь в подворотне?

– Я хорошо выучила дорогу, – буркнула девочка и под моим выразительным взглядом опустила глаза.

– Ситуация в Запределье сложная и опасная. Не стоит так рисковать. Поэтому я помогаю твоим родным, а ты больше не сбегаешь и покорно ждешь их окончательного выздоровления в приюте. Договорились?

– Да, – пробормотала она.

– Не слышу.

– Да! – Аннабель слегка повысила голос, и я довольно кивнула.

– Вот и отлично.

От долгого стояния на одном месте у меня слегка закружилась голова. Селения сразу же это заметила.

– Княгиня! – ахнула она, бросаясь ко мне, подхватила под руку, довела до кровати и помогла сесть. – Вам плохо?

– Все нормально. Просто немного не рассчитала свои силы.

Их, кстати, почти не осталось. Страшно захотелось залезть в кровать, закрыть глаза и полежать. Пару часиков. Но как быть с девочкой? Я же обещала ей помочь.

– Княгиня еще слишком слаба, она пережила такой прорыв, а ты ее отвлекаешь, – отчитала ее целительница. – Ей лежать надо, есть и много спать, а не бродить по лечебнице, выполняя просьбы настырных маленьких девочек.

– Селения, прекрати. Ей и так несладко, – устало произнесла я. – Аннабель лишилась дома, привычного окружения, попала в приют. Девочке просто страшно потерять последнее, что у нее осталось. Ты голодна?

Девочка, забившись в угол, прижимала к себе старую игрушку и не сразу поняла, что я обращаюсь к ней. Пришлось повторить вопрос:

– Аннабель, ты голодна?

Она подняла на меня удивленный взгляд, не зная, как реагировать.

– Значит, голодна, – подытожила я. – Думаю, нам тут на двоих хватит.

Под серебряным клошем обнаружилась тарелка супа‑пюре красивого оранжевого цвета, несколько ломтиков хлеба с тоненькими пластами дырявого светло‑желтого сыра.

– Или не хватит. Селения! – Я посмотрела на застывшую в сторонке целительницу.

Она поняла меня без лишних слов.

– Сейчас принесу еще одну порцию.

– Спасибо.

Я мысленно отметила, что она все‑таки неплохая девушка. Просто… жизнь и испытания, смерть близких, гибель тех, кому не в силах помочь, наложили отпечаток на ее характер. Чтобы не сойти с ума от боли, которая везде, куда ни посмотри, ей пришлось закрыться.

Селения вернулась довольно быстро. Поставила поднос на тумбочку и вручила притихшей Аннабель ложку. А потом положила рядом несколько шоколадных печений.

– Кушай давай, – проворчала она, но в голосе не слышалось того раздражения, которое целительница демонстрировала совсем недавно, лишь усталая покорность. – Худая совсем. Не кормят вас, что ли в приюте?

Спрятав улыбку, я тоже принялась есть. Силы сами собой не появятся.

А пока мы ели, можно было послушать. Тем более, Селении имелось что рассказать. Между прочим, кое‑что довольно интересное.

– Если бы вы знали, как я испугалась в тот раз, когда вы потеряли сознание! – поделилась она. – На князя даже смотреть было страшно. Он так разозлился! Ох, никогда не видела его таким сердитым. Глаза вдруг потемнели, став черными, а потом в них начало просыпаться пламя. И кончики волос загорелись огнем. Знаете… – Селения замерла на мгновение. Силясь собраться с мыслями, она устремила взгляд светлых глаз в обрамлении золотистого ободка куда‑то вглубь себя. Как будто снова вернулась на несколько дней назад в ту ночь, когда мы втроем вершили магию. – Сначала вспыхнули алым кончики. А потом этот огонь пошел все выше и выше. Я даже в какой‑то момент испугалась, что он загорится. Князь… он словно безумный, держал вас на руках. А потом громко выругался.

– Представляю, – пробормотала я.

До сих пор вспоминала его безумный взгляд, который жадно скользил по моему лицу, когда я, балансируя на грани сознания, нагло сообщала мужу, что не жалею о своем поступке. Мне казалось, что он даже готов придушить меня.

– А потом меня выгнали. – Она подала Аннабель еще кусочек хлеба. Первый девочка уже съела, продолжая с аппетитом поглощать протертый суп. – Но знаете, я совсем не расстроилась. Нет, расстроилась, конечно, – тут же поправилась Селения. – Я же целительница, мое предназначение помогать другим. И вот этого меня лишили. Причем с позором. За злостное нарушение правил. – Селения грустно улыбнулась. – Но я была рада, что мы рискнули. Мы спасли Келвина. Он почти умер, а вы спасли. И Бекки спасли. Я же понимаю, что она без него и дня не прожила бы.

Она посмотрела на меня с благодарностью, а я внезапно испытала неловкость. Не привыкла, чтобы меня так благодарили.

– Потом вы очнулись и меня снова вернули в лечебницу. И даже назначили старшей по новой методике исцеления.

А вот это уже заинтересовало меня не на шутку.

– Неужели? – удивилась я, откладывая ложку.

Мне удалось осилить лишь половину порции. Есть больше не хотелось. Честно говоря, я привыкла жевать твердую пищу. Все‑таки супы‑пюре – не мое. Взяв чайник, я налила себе чай в кружку и сделала осторожный глоток. Вкус мне понравился – травяной сбор, легкий аромат цитрусовых и приятная сладость.

– После еды вам надо будет выпить настойку, – тут же спохватилась Селения и протянула мне крохотную бутылочку с зельем.

– Лучше расскажи, что это за новая методика исцеления, – попросила я, открывая флакон.

В воздухе резко запахло терпкими травами.