Не дразни меня
Никто мне этого не говорил, но пару раз я видела ее с пылесосом и пипидастром. Она наводила порядок, пританцовывая под музыку в наушниках.
Развернувшись, я возвращаюсь на первый этаж и иду за ней следом. Заметив меня, она тут же напрягается.
– Добрый вечер! – повторяю громче, – Ты, наверное, не услышала?
– Не глухая, – бросает грубовато, – Хотела что‑то?
– Познакомиться. Я же тут никого не знаю.
– Меня Карина зовут.
– Очнь приятно. Ярослава.
Положив руки на бедра, она выставляет ногу, как на показе, и я убеждаюсь, что мне не показалось. Никакая она не горничная. Ну, или не всегда была ею.
– Кем ты здесь работаешь, Карина?
Резко вздернув подбородок, она будто хочет осадить меня, но в последний момент прикусывает язык.
– Помогаю следить за порядком в этом доме.
– Уборщица, значит.
Вспыхнув, она сжимает ярко‑красные губы в тонкую полоску и проводит рукой по гладким волосам.
– Горничная.
На ней топ без лямок и короткие белые шорты, на ногах шлепанцы с пушистыми заячьими ушками. Странная униформа. Интересно, почему тогда Иван не в такой же.
– Ммм… – прохожу в комнату и опускаюсь на спинку дивана, – давно здесь работаешь?
– А что?
– Ничего. Просто познакомиться хочу поближе.
Девица, закатив глаза, упирается ногой в край журнального столика. Неслыханная дерзость для горничной. В доме моего отца обслуживающий персонал сливался со стенами и даже в глаза смотреть не смел.
Заметив мой взгляд, она все же убирает ногу и складывает руки на груди.
– Три месяца.
– Хозяин доволен твоей работой?
В ее голубых глазах проносятся молнии, и я понимаю, что попала точно в цель. Это его любовница.
Боже мой…
Циничная сволочь! Урод!.. Поселил меня под одной крышей со своей…
Осматриваю ее всю еще раз. Красивая. Длинные светлые волосы почти до пояса, светлая кожа, округлые бедра, тяжелая грудь и натуральный большой рот. Если вот такие нравятся Лютому, то мне точно ничего не грозит. Я ее полная противоположность.
– Не жалуется, – отвечает с еле заметной усмешкой.
Я молча киваю. Прекрасно. Это же мне только на руку! Пусть ее хоть до смерти затрахает, я, если нужно, даже свечку подержать могу.
– А повар кто? Тоже ты?
Я ни разу не видела, чтобы на кухне кто‑то готовил, хотя еда всегда в наличии.
– Я похожа на повариху?
– Да нет, не похожа, – улыбаюсь, глядя на ее длинные розовые ногти.
– Еду чаще всего привозят готовую. Иногда Тамара готовит. Она живет в пристройке за домом.
Решив, очевидно, что общаться со мной больше не хочет, она, тряхнув волосами, проходит мимо меня в сторону выхода из гостиной.
Я же, устроившись на угловом диване, беру пульт и включаю вмонтированный в стену огромный телевизор. Листаю каналы, не задерживаясь подолгу ни на одном из них, потому что внутри шторм – сосредоточится не выходит.
Очень насыщенный день, есть о чем подумать.
Глубоко вздохнув, выключаю его и вдруг слышу доносящиеся из холла мужские голоса. Выпрямив спину, замираю и навостряю уши.
Приехал?! Так быстро?!
Ошалев от ужаса, подскакиваю на ноги и срываюсь с места. Выбегаю из гостиной и бросаюсь в сторону лестницы.
– Стоять! – догоняет в спину разъяренный рык, который лишь придает мне ускорения.
Нет уж, орать на меня при прислуге я не позволю.
Перескакивая через две ступеньки, пулей взлетаю на второй этаж и несусь в свою каморку. Врываюсь и развернувшись, упираюсь в дверь двумя руками, будто это спасет, если он решит зайти сюда.
Сердце долбит в груди, шум в ушах оглушает, поэтому его голос проникает в мое сознание как через толщу воды.
– Ты где, блядь?!
Слышу, как хлопают двери. Он что, ищет меня в во всех комнатах?..
А потом он приближается. От его агрессивной энергетики стены дрожать начинают. Ручка моей двери рывком дергается вниз, и я чувствую давление.
– Отойди, – велит он, а в следующее мгновение я отлетаю в сторону вместе с дверью.
Запрыгиваю на кровать и, зажавшись в угол, прижимаю колени к груди.
– Не подходи! – ору во все горло. – Помогите!..
Оборотень, разом заняв собой всю мою каморку, застывает на пороге. Из‑за его плеча выглядывает суслик.
Обведя взглядом комнатку, он непонимающе морщится. Я гоняю кислород через легкие литрами.
– Ты че здесь делаешь, дура?
Встречаюсь взглядом с перепуганным Иваном.
– Живу.
– Здесь?! – уточняет, – нахрена?!
– Меня Иван сюда поселил.
Обернувшись, Литовский расстреливает его глазами. Представляю, как сейчас страшно бедолаге. Заикаясь, он пытается что‑то объяснить, а Лютый просто смотрит и молчит, и тогда суслик не выдерживает и позорно сбегает.
Мы остаемся вдвоем.
– Собери свои вещи и перенеси их в другую комнату.
– В какую?
– В любую! – давит голосом, – Свободную.
– Ладно.
– Это что такое?! – переворачивает телефон экраном ко мне.
От страха и волнения мое горло деревенеет. Не уверена, что не пропал голос.
– С‑список…
– Решила зубочисткой в меня потыкать? Мозгов вообще нет?
– Это вещи первой необходимости…
