Не жди меня долго
Стерхова подошла к окну и отодвинула штору. Океан за окном притих. Водная зыбь золотилась под косыми лучами солнца. Оно поднималось над горизонтом в безоблачном синем небе. Не было ни намека на минувшее буйство. Спокойствие казалось неестественным и вызывало тревогу. Утро прикинулось мирным, но Анна помнила шторм.
Приблизившись к окну, Кошелев заговорил доверительным тоном:
– Я тут подумал… Когда все уляжется, почему бы нам с вами не сделать в музее новую экспозицию?
– Какого толка?
– Про режиссера Воронина. Его фильм, его комната, фотографии… Вещественные доказательства, если найдутся. Людям будет интересно. История свежая…
Стерхова обернулась:
– Вы это серьезно?
– Почему бы нет? – Кошелев замешкался и с виноватым видом развел руками: – Простите. Глупость сморозил. Неловко получилось. Просто хотел помочь.
– Поможете, если предоставите план отеля, ключи от технических помещений и расписание смен персонала.
– Будет исполнено. – Кошелев кивнул, скомкано попрощался и ушел, оставив за собой приоткрытую дверь.
Стерхова села за стол и положила перед собой блокнот и ручку, на край стола – картонную папку. Открыла чистую страницу блокнота и записала дату.
В ту же минуту зазвонил ее телефон. Взглянув на экран, она ответила:
– Да, Юрий Алексеевич. Не спится?
– Еще не ложился. – Ответил Савельев и с иронией в голосе спросил: – У тебя аллергия на отпуск?
Анна улыбнулась.
– Так уж вышло. Пригласили поработать в жюри. Не удержалась, поехала. А тут вдруг – убийство.
– Я в курсе. Шувалов рассказал и уже прислал все бумаги. Короче, опять ты вляпалась.
– Ну, да. В Светлую Гавань. – Хихикнула Стерхова.
– Она еще шутит. – Вздохнул Савельев. – Короче, командировка оформлена. Документы придут на факс. Учти, что специфика не наша. Убийство свежее, не архивное. Заканчивай побыстрее.
– Все поняла.
– Позванивай. И, пожалуйста, без героизма.
– Конечно.
– И вот что, Анна Сергеевна…
– Да?
– Если почувствуешь, что буксуешь – отказывайся. Никто тебя не осудит. Понятно?
Она помолчала. Потом коротко обронила:
– Я справлюсь.
– Верю. – Сказал Савельев и отключился.
Стерхова отложила телефон и посмотрела на чистую страницу блокнота. Белая, как свежий снег, она ожидала первого следа.
В коридоре послышались быстрые, разнокалиберные шаги. Кто‑то тихо откашлялся, скрипнула дверь.
Анна выпрямила спину и сказала:
– Входите.
В комнату вошел капитан Горшков, за ним – Корепанов и оперативник Лева Петров.
Горшков оглядел помещение, как будто проверяя, и без приглашения сел за свободный стол. Корепанов снял пиджак и, прежде чем сесть, повесил его на спинку свободного стула. Петров остался стоять.
– Можете сесть на диван. – Предложила Стерхова и, оглядев всех троих, сказала: – Начнем. По протоколу осмотра вопросов нет. Все четко, по делу.
Горшков равнодушно пожал плечами.
– Работали как обычно.
– Это видно. – Она посмотрела на криминалиста. – Яков Михайлович. Прошу доложить по результатам осмотра. Все, что известно на текущий момент.
– Да, конечно, – кивнул Корепанов и поправил очки. Его голос был чуть глуховат, с едва уловимой гортанной интонацией. – По внешним признакам смерть наступила за десять – двенадцать часов до обнаружения трупа. Примерно между десятью и одиннадцатью часами вечера предыдущего дня.
Анна кивнула.
– Продолжайте.
– Характер повреждений указывает на механическую асфиксию. То есть удушение. На шее – четкая полоса с неровными краями, без двойных следов. Повреждений, характерных для борьбы, на теле не выявлено. Кожа под ногтями чистая. На запястьях следов удерживания нет.
– То есть сопротивления Воронин не оказывал? – уточнила Стерхова.
– Однозначно – нет. – Корепанов помолчал. – Возможно он был не в состоянии сопротивляться.
– Под действием алкоголя или веществ?
– Возможно. Ждем токсикологическую экспертизу.
– Хорошо. Что по отпечаткам?
– Сняты со всех поверхностей. После исключения отпечатков Воронина и горничной, убиравшей номер, все прояснится. Хотя не факт. Среди них могут оказаться отпечатки предыдущих постояльцев.
Анна посмотрела в окно. На улице начался дождь – легкая морось, похожая туман. Чуть помолчав, спросила:
– Что с подоконником?
– По поводу следа от локтя. Структура ткани отпечаталась в пыли. Изъяты частички волокон. Фотографию вместе с волокнами отправил на экспертизу. Возможно, получится установить тип и состав ткани.
– Орудие убийства?
– Шнур, витой, из синтетики, с петлями на концах. Происхождение, тип и артикул выясняется. Так же, на нем обнаружены микрочастицы кожи. Убийца был без перчаток. Возможно, из этого получится что‑нибудь выжать. Разумеется, если хватит биологического материала для экспертизы. Стопроцентно обещать не могу.
Стерхова отметила что‑то в блокноте. Все трое молчали, давая ей время.
– Песок у двери. Взяли пробу?
– И не только. Сделал несколько фотографий. На предмет очертания следа.
– Надо же… – она пожала плечами. – Я не разглядела.
– Вряд ли он что‑то даст.
– Поняла. Когда будет заключение судмедэксперта?
– Ожидаем. – подтвердил Корепанов. – Полный отчет – в течение двух‑трех суток.
– Спасибо, Яков Михайлович. – Она перевела взгляд на оперативника Леву Петрова.
Он сидел на диване, то и дело меняя позу. Было видно, что сидеть, и молчать для него было одинаково трудно.
