Неправильный лекарь 2

– Преосвященство, – поправил меня немолодой мужчина.

По одежде никак не предположил бы, что он священнослужитель, да ещё и епископ. Ни разу не видел в гражданском. Может он просто в отпуске? Если у них есть такое понятие. Вот я дурень, зачем ему в миру в рясе и прочих атрибутах разгуливать? То‑то и оно, значит всё правильно. Пока он входил, я заметил, что он пытается скрыть хромоту. Судя по её характеру, проблема находится в правой стопе.

– Присаживайтесь пожалуйста, Ваше Преосвященство, – указал я ему на манипуляционный стол. – Освободите правую ногу, а потом ложитесь. Пока я буду смотреть, расскажете, что произошло.

Епископ удивлённо посмотрел на меня, мол откуда я знаю, что у него болит, но спорить по этому поводу не стал. Вот только освобождать его ногу от обуви и носка пришлось санитарке. Священнослужитель просто вытянул конечность вперёд и сидел ждал, когда за ним поухаживают. Причём сделал он это без лишнего высокомерия во взгляде, словно это так же естественно, как ходить утром в уборную. К хорошему быстро привыкаешь, не барское это дело обувь и носки самому снимать.

Когда он улёгся, я подошёл поближе и смог разглядеть причину его хромоты. Для такой болячки он практически и не хромает, нормальный человек и на ногу‑то наступить не сможет, а этот держался мужественно. Тыл стопы и пальцы выражено гиперемированы и отёчны, причём отёк довольно плотный и посередине стопы играет под рукой.

– Температура когда появилась? – спросил я, осторожно продолжая ощупывать многострадальную конечность.

– Две недели назад было под сорок, – после недолгих раздумий сообщил он. – На следующий день появилась краснота, потом температура постепенно ушла, а краснота и боль усиливались. А вчера вечером отекла ещё больше, ходить сложно стало. Службу отстоять вообще невозможно.

– Если я правильно понимаю, за помощью не обращались, чем‑то сами лечились?

– Да примочки разные, клевер на кефире, например, йодную сетку. Звонарь наш сказал красную тряпку привязывать, а мне только хуже и хуже.

– Инфекционный процесс тряпкой и клевером победить невозможно, – сообщил я ему сногсшибательную новость. – Здесь под кожей уже гной хлюпает. Правильно ваша болезнь называется “рожистое воспаление, флегмонозная форма”. Очень запущенный случай, дальше некроз начался бы, отмирание кожи и подкожной клетчатки. Обратись вы дней на пять хотя бы раньше и этого можно было избежать. Мы сейчас обезболим, вскроем флегмону, задренируем и наложим повязку. Несколько дней придётся провести в клинике.

– Что вы, доктор, я себе такое позволить не могу, меня паства ждёт, я к людям выходить должен.

– Боюсь, что выходить вы к ней несколько дней не сможете, – сказал я. – Ладно, мы сейчас так поступим, сейчас я всё сделаю, вы посмотрите и решите, оставаться у нас или отказываться.

– Хорошо, доктор, договорились, посмотрим. Только я всё равно остаться не смогу.

Я молча вздохнул и начал обрабатывать операционное поле. Инструменты медсестра под чутким руководством Виктора Сергеевича уже подготовила. Катя приложила к тылу стопы ладонь и сделала так, чтобы она как следует онемела. Отсутствие надоевшей за это время боли епископ сразу заметил и даже от души поблагодарил свою юную избавительницу. Гнойный карман оказался достаточно большим, до десяти сантиметров в длину и около шести в ширину. Полость промыл специальным раствором, который предложил Виктор Сергеевич. Надо будет потом изучить его состав, а то тут многие вещи через одно место, может смогу улучшить формулу доступными средствами.

Зашивать гнойную рану или заращивать магией – всё равно, что вообще не оперировать, она должна сначала полностью очиститься, что достигается регулярными перевязками и промыванием раны. Наложил повязку с пахнущей дёгтем мазью. Да, не такая, какими мы сейчас пользуемся, но мазь Вишневского тоже жизни когда‑то спасала. Просто теперь в нашем мире её использование совсем не актуально. Люди постарше пытаются со мной спорить, но я им популярно объясняю, почему она не годится. Сейчас у меня такого выбора не было, пришлось применить местный аналог Вишневского.

Зафиксировав салфетки с мазью на ране и наложив мощную повязку, я сказал епископу, что он может подниматься и слезать со стола. М‑да, сейчас он был уже не настолько уверен в своей незаменимости на ближайшие дни.

– Пожалуй вы правы, доктор, – неохотно согласился он. – Побуду пока у вас. Надеюсь найдётся отдельная палата со всеми удобствами?

– Других не имеем, Ваше Преосвященство, – улыбнулся я. – Но для Вас найдём самую лучшую. Вам самому лучше не стоит сейчас идти пешком до палаты, санитарочка отвезёт Вас на сидячей каталке.

– Да не стоит, доктор, – махнул он рукой.

– И всё же я настаиваю, – сказал я максимально убедительно.

– Эх, давайте, – снова вынужден был согласиться епископ, пару раз наступив на только что прооперированную ногу.

– Вот и хорошо. Вставать с кровати можно будет через час, из палаты не выходить, обед и всё необходимое принесут. Вечером ещё раз обработаем рану и наложим новую повязку.

– Теперь я в ваших руках, доктор, – смиренно произнёс епископ, готовый уже выполнять всё, что я скажу. Вот и молодец, значит быстро поправишься, не будешь мешать тебя вылечить.

– Как‑то даже обидно, – сказал я, когда дверь за священнослужителем закрылась. – Вроде и поработал, а проявить дар так и не получилось.

– Вот он, распереживался, – хмыкнул Виктор Сергеевич. – Успеешь ещё, вот увидишь.

И увидел. Через минуту. Накаркал, блин. В манипуляционную ввезли каталку с пострадавшим от невнимательного водителя пешеходом. Характерный “бамперный перелом”. Обе кости обеих голеней сломаны с угловым смещением, образовав на голени дополнительный изгиб назад. За всю жизнь видел такое всего несколько раз. Да, тут точно хватит работы, чтобы проявить свой дар на полную катушку. Да у меня для такого ещё катушка слишком мала. Всё равно, что от спиннинга на окуня поставить катушку на карповое удилище. Кто в теме, тот знает.

Совсем ведь молодой парень, а так вляпался. В нашем мире после такого к нормальной жизни возвращаются только через полгода. И то если без осложнений и перелом не оскольчатый, иначе ещё и аппарат Илизарова, за полгода не поправится.

В качестве сканера я пустил вперёд Виктора Сергеевича, чтобы он проверил повреждение не только костей, с которыми по деформации голеней и так всё было понятно, но и мягких тканей. Результат был неутешительный, имелось повреждение мышц отломками.

– Ну, господа, с Богом, – сказал я. Нечего медлить, пора начинать. – Катя, давай сначала правую.

Как я и предполагал, сил у меня на все повреждения сразу не хватило. Дядя Витя держал голень, чтобы совместить отломки костей по оси, а я старался максимально без потерь донести тонкие пучки магической энергии прицельно в место перелома. Большеберцовая кость прихватилась хорошо, а вот на малоберцовой я уже поплыл и меня вынужден был подменить Виктор Сергеевич. Благодаря улучшению техники медитации я восстановился достаточно быстро, и мы принялись за левую ногу. Повреждения мягких тканей оставил на десерт, сделаем как надо, когда разберёмся с костями. Зато я теперь абсолютно уверен, что хоть и с муками, и передышками, но я это сделаю. Эй, Захарьин, готовь желчь, скоро пригодится!

 

Глава 2