Неправильный лекарь 2

Бедолага подвернул ногу ещё в пятницу вечером, когда выходил с друзьями из трактира изрядно подвыпившим. Поорал, поматерился, но обращаться никуда не стал, друзья помогли добраться домой. Субботу отлёживался, борясь с похмельем, надеялся, что нога сама пройдёт. Сегодня понял, что завтра дойти до офиса, где он работал, не в состоянии без помощи костылей.

– Всё понятно, – улыбнулся я. – Стандартная ситуация. Снимайте туфли и ложитесь на стол, будем смотреть.

Как я и ожидал, в области наружной лодыжки выраженный отек, небольшая деформация, нажимать не даёт из‑за боли. Внутренняя лодыжка, сам голеностоп и стопа в полном порядке. Ну, перелом одной лодыжки я точно должен осилить без ухода на подзарядку.

Катя обеспечила качественную местную анестезию, я нащупал лодыжку через отек и попытался поставить её на место. Для уверенности попросил дядю Витю просканировать, он одобрил качество репозиции, и я приступил к сращению. К точечному способу подачи тонких пучков энергии я уже начинал привыкать и делал это без высокой концентрации на процессе. Через несколько минут я понял, что достаточно. Рука наставника легла на лодыжку, и он одобрительно кивнул. Процесс сращения завершился.

Следующей вошла та самая грузная дама в шляпе и с веером в руке, которым она продолжала чисто символически обмахиваться. Меня сразу насторожила лёгкость и уверенность походки, которая не свойственна людям такой внушительной комплекции.

– Проходите, рассказывайте, что у вас случилось, – сказал я, указывая на манипуляционный стол.

– Нет, это ты сейчас всё расскажешь, – резанул слух знакомый голос.

У меня волосы встали дыбом даже в тех местах, где я даже не подозревал, что они растут. Рука с веером опустилась, из‑под шляпы на меня уставились знакомые прожигающие насквозь глаза. Это был Тимофей. Вот это он вырядился, тоже мне Керенский нашёлся. В правой руке у Проскурина появился здоровенный тесак.

– Давай сюда амулет! – рыкнул он, уже не пытаясь сдерживать эмоции. – А потом я посмотрю на ваши кишки. Старый хорёк выжил? Странно, не ожидал, придётся повторить.

– Нужен амулет? – невозмутимо спросил я, встав у него на пути. – Так подойди и возьми.

– В герои записался? – злобно рыкнул Проскурин и стремительно двинулся на меня, взяв нож поудобнее для удара.

В юности я несколько лет занимался в секции каратэ Шотокан, даже ездил на соревнования, но единственный удар, который у меня был поставлен хорошо – это маэ гири. Многое с тех пор забылось и ушло в туман, но этот удар я пронёс с собой по жизни. Вот и сейчас я совершенно не задумываясь крутанул корпус, посылая ногу вперёд, целясь в область солнечного сплетения. Удар, как выстрел.

Проскурин уже готов был нанести удар ножом, блеснул внушительных размеров клинок, а в следующее мгновение сгибается пополам и отлетает назад, приземляясь на кафельный пол мягким местом. У него оно было особенно мягкое за счёт имитирующих большой зад накладок, только вдохнуть у него шансов нет. Тесак улетел в сторону, лязгнув по полу. Я сделал ещё пару шагов и повторил удар, теперь уже по лицу. Среагировать на мою ногу у несостоявшегося убийцы не было шансов.

 

Глава 3

 

После второго удара Проскурин растянулся на полу и попыток встать уже не предпринимал, похоже я его вырубил. Я подошёл ближе и осмотрел его. Переносица немного просела, кожа на спинке носа и в области правой брови рассечена. М‑да, подошвы у моих туфель были достаточно жёсткие, кожаные, отсюда такой результат. Почему‑то у меня нет никаких переживаний по поводу изменений его внешности после моего удара, но и радости большой от этого факта не испытал. Всегда первой заповедью врача являлась “не навреди”, но в этом случае немножко можно.

– Кать, найди какую‑нибудь верёвку, – сказал я сестрёнке, переворачивая бандита лицом вниз и заводя руки за спину, как обычно в кино показывают. – Мы его свяжем, чтобы больше не рыпался.

– Есть ремни для фиксации пациента к столу, – предложила Ксюша, медсестра.

– Что только не узнаешь, – хмыкнул я. – Думал, что у вас этого не бывает. Давай их сюда. А ты, Кать, позови полицейских, которые должны нас охранять, а сами пропустили сюда этого ряженого урода. Хотя, я сначала тоже не разглядел.

Медсестра дала мне пару широких кожаных ремней с крепкими пряжками. Я особо не церемонясь стянул одним ремнём его предплечья, не заботясь о сохранении адекватного кровотока, вторым лодыжки. Хрен он теперь куда денется. Полицейские прибежали через две минуты, вошли в кабинет вместе с отцом, которого вызвал по телефону Виктор Сергеевич. Отец посмотрел на разбитое лицо Тимофея, потом на мои руки, потом только увидел следы крови на моей обуви. Возле плинтуса справа валялся тесак, который тоже не избежал его внимания.

– А ты умеешь преподносить сюрпризы, – сказал отец и посмотрел на меня как‑то странно. Вроде и доволен тем, что увидел, а вроде что‑то типа сомнений или недоверия во взгляде появилось. – Что ещё я о тебе не знаю?

– Надеюсь, что все сюрпризы будут только приятными, – улыбнулся я в ответ на его неоднозначную реакцию. – На одного гада на свободе теперь меньше. Это тот самый Проскурин. Теперь если господа полицейские постараются, смогут от него узнать, кто так покалечил их сотрудника.

– Так это тот самый? – удивился один из полицейских. – Слышал, что наши уже полгода его ловят.

– А теперь пусть забирают, пока тёпленький, – хмыкнул я.

– Сейчас заберут, мы вызвали сюда патрульную машину, – сказал другой полицейский, что чуть постарше.

Тимофей начал приходить в себя и оглашать кабинет отборной бранью. Стражи порядка поставили его на ноги, но ремень с ног снимать не торопились. Окровавленное лицо повернулось в мою сторону, и он использовал самый испепеляющий взгляд из своего арсенала.

– Тебе конец, урод! – процедил он сквозь зубы. – Тебя найдут и гореть тебе адским пламенем!

– Не утруждайся угрозами, – ответил я и выдал ему самую жизнерадостную улыбку. – Лучше о себе позаботься, о своём здоровье, чтобы его хватило на двадцать лет рудников.

– Да пошёл ты! – выкрикнул он, когда его уже вытащили в коридор, но дверь ещё не закрылась. – Ты уже не жилец! Ты пепел!

– Это мы ещё посмотрим, – сказал я, выйдя на порог. Возле двери стояли ещё два пациента, шокированные происходящим. Я обратился к ним, игнорируя дальнейшие высказывания Проскурина. – Проходите, кто сюда следующий.

– Ну ладно, я тогда, пожалуй, пойду, не буду отвлекать, – сказал отец. – Когда закончите, приходите все ко мне в кабинет.

– Хорошо, пап, – сказал я и ответил взаимностью на его крепкое рукопожатие.

Следом за мной в кабинет вошла пожилая дама с манерностью императрицы и крайне удивлённым и перепуганным лицом. Из‑под изысканной шляпки с вуалью на меня смотрели округлившиеся глаза.

– Что это у вас тут такое произошло? – поинтересовалась дама, держа перед собой сумочку, словно защиту от посягательств. Видимо на всякий случай.

– Не переживайте, всё хорошо, – обезоруживающе улыбнулся я. – Задержали особо опасного преступника, ряженого в даму. Теперь он в надёжных руках.