Неправильный лекарь 4

Я просканировал новообразование и все возможные пути его распространения. Лимфоузлы с метастазами я уже убрал раньше. Теперь самое сложное – восстановить протоки. Соединительнотканная стенка желудка, которую я делал в прошлый раз, уже была достаточно плотной. Здесь толщину надо ещё наращивать.

Когда пациент погрузился в сон, я приступил к задуманному. Нарастить стенку желудка – самое простое в этой задаче. Удвоить толщину чистой рубцовой ткани получилось довольно быстро, уже появился опыт. Сложнее всего было действовать тонким пучком энергии на общий желчный и Вирсунгов протоки. Надо было не только освободить просвет протоков, превратить часть ткани новообразования в соединительную рубцовую ткань, но и не задеть проходящие в опасной близости сосуды. Вот последнее оказалось ещё более сложным, чем трансформировать тонкую стенку протока. Я покрылся испариной уже не столько от перенагрузки и истощения запаса энергии, сколько из‑за напряженного ежесекундного контроля точки воздействия тонюсенького пучка энергии. Когда ювелирная работа с общим желчным протоком была завершена, я взмок, как в бане у Корсакова и был выжат, как лимон. Что интересно, запас энергии оставался больше половины, но продолжать процедуру не было сил.

– На сегодня хватит, – сказал я, вытирая лоб рукавом халата. – Будите.

– Судя по вашему внешнему виду, вы всё убрали? – решил уточнить Борис Владимирович.

– Не поверите, нет, – вяло улыбнулся я, чувствуя, как дрожит рука. – Опухолевой ткани убавилось совсем чуть‑чуть.

– Не понял, – вскинул брови Корсаков.

– Это я столько над протоком колдовал. Оказалось, очень сложно. Энергии ещё полно, но мне нужен отдых.

– Понятно, – кивнул Корсаков. – Значит бой продолжается.

Пациент проснулся и открыл глаза.

– Господин лекарь, что‑то пошло не так? Вы не стали удалять опухоль?

– Хм, интересно, а почему вы так решили? – поинтересовался я.

– Да раньше я чувствовал после процедуры какую‑то тяжесть, дискомфорт, жжение. А сейчас ничего такого нет, словно вы там ничего не сделали, вот я и подумал.

– Отчасти вы правы, – улыбнулся я. – Сегодня я делал более тонкую работу, осталось ещё столько же, потом буду убирать саму опухоль.

– Это значит лечение снова затягивается? – поморщился мужчина.

– Не на много, – заверил я. – За счёт того, что сегодня удалён совсем небольшой объём, думаю вполне уместно будет повторить процедуру послезавтра.

– О, совсем другое дело! – кислое выражение лица пациента начало меняться на довольное. – Если процедуры будут не раз в неделю, а три раза в неделю, значит я скоро поеду в Крым! В смысле не я, а мы с женой. А ведь я сначала думал поехать туда один, чтобы она от меня отдохнула и самому от неё отдохнуть. А выходит, наоборот, ей меня не хватает. Сейчас заеду за цветами и меренговым рулетом. Спасибо вам, господин лекарь! Вам ещё и семейным психологом можно работать.

– Избави Бог! – рассмеялся я, выставив ладони перед собой. – Мне и лекарем неплохо работается, а для семейных проблем есть специально обученные люди.

– Александр Петрович, – настороженно обратилась Света, когда пациент вышел. – Получается у вас в пятницу трое онкологических, вы потянете?

– Ты права, тяжко будет, – кивнул я. – Надо распределить их по времени, чтобы они не пришли сразу друг за другом. И, наверное, сказать в регистратуре, чтобы больше никого не записывали.

– Хорошее решение, – улыбнулась медсестра. – Я их обзвоню и назначу точное время визита.

– И закажи меренговый рулет, – добавил я. – Что‑то тоже захотелось.

 

Глава 4

 

Настал волнительный момент. Подходя к крыльцу лечебницы “Святой Софии”, я слушал стук собственного сердца. Ну вот что за детский сад? Можно подумать впервые в жизни такое. В прошлом многолетний опыт преподавания в медучилище, в этом мире – ведение семинаров в Ярославле, а всё равно ничего не могу с собой поделать. Да что там говорить, начиная с обеда уже на измене. Старался больше разговаривать с пациентами, чтобы отвлечься. Иногда даже помогало.

По привычке уже сразу проследовал в кабинет главного. Застал его дремавшим за столом над кучей документов. Перетрудился бедолага. Я осторожно покашлял, чтобы привлечь к себе внимание. Не помогло, пришлось кашлять громче. Демьянов встрепенулся, как испуганная охотником куропатка, теперь его пульс явно был чаще моего, об этом говорило то, как он с перепугу хватал ртом воздух.

– Кошмар приснился, Вячеслав Анатольевич? – невинно поинтересовался я.

– Прошу прощения, устал что‑то сегодня, задремал, – сказал он, потихоньку начиная успокаиваться. На свой тик он уже не обращал внимания, видимо привык, как дышать. – А что уже пришло ваше время?

– Почти, – улыбнулся я, присаживаясь на тот же стул, что и всегда. – Решил вот сначала к вам заглянуть, потом пойду плакаты развешивать и морально готовиться. Вам удалось договориться с коллективом насчёт переноса с понедельника на четверг?

– С трудом, но удалось, – кивнул главный знахарь. – Должны все прийти. Пригрозил снятием премии в случае неявки. А что, справедливо. Мы же платим за их обучение, так что пусть будут добры и приходят на занятия, иначе пострадает теперь их карман.

– Справедливо, – кивнул я. – слегка попахивает принуждением, но, если они не хотят понимать, зачем всё это, можно помочь и таким образом. Я вот думаю сделать анонимный опрос, который они пройдут после окончания занятий. Это поможет понять насколько изменилось их мнение. Я подготовлю листочки с вопросами, им нужно будет только поставить галочку напротив варианта ответа.

– Интересная затея, – удивлённо протянул Демьянов. – Впервые слышу о таком. Вы раньше уже делали такие опросы?

– Сам когда‑то проходил, – ответил я. Вроде и не соврал, но не стал говорить, что это было в другом мире. Там нас подобными опросами просто одолели. – Ну я пойду, пожалуй, пора готовиться к занятию.

– Бог в помощь, Александр Петрович, – с важным видом произнёс Демьянов и произвёл крестное знамение. – Бог в помощь.

Я многозначительно на него посмотрел, но не по поводу знамения, тут никаких возражений. Главное, что он меня понял.

– Я приду, приду, не переживайте, – улыбнулся Вячеслав Анатольевич. – Как же я пропущу такое событие? Это произойдёт впервые в стенах нашего заведения. Да ещё и выстраданное такой ценой!

Кто бы говорил про выстраданное, Вячеслав Анатольевич. Уж кто и выстрадал больше всего, так это я. А тебе на память только тики остались, наслаждайся.

До начала занятия оставалось пятнадцать минут, зал был пустой, прийти пораньше желающих пока не нашлось. Ну и отлично, спокойно развешу плакаты, пробегусь глазами по методичке.