Неправильный лекарь

– Извольте идти за мной, ваше сиятельство, – без шансов на обсуждение заявил старик и потопал прочь по коридору.

Мне не оставалось ничего другого, как вздохнуть, глядя на поднос, запереть дверь и пойти следом. Траектория нашего похода в обратном порядке повторила предыдущий, мы снова подошли к той самой манипуляционной. Оттуда слышались тревожные голоса и детский плач. Старик уверенно открыл дверь и вошёл, я вслед за ним.

На кушетке в центре кабинета лежала девочка лет восьми, на её левой голени большая окровавленная повязка. Похоже это произошло не пять минут назад, иначе она кричала бы так, что слышно было бы и в Таврическом саду. Вместо криков, девочка продолжала периодически всхлипывать. Стоящая у изголовья мать с заплаканным за компанию лицом молча смотрела на нас в ожидании помощи. Судя по одежде женщины и девочки, они были в лучшем случае из рабочего сословия или прислуги. Наверно принесла сюда дочь, а теперь думает, сможет ли потом расплатиться. Я в такой ситуации лучше сам за неё заплачу, лишь бы помочь раненому ребёнку.

– Собака? – спросил Виктор Сергеевич, осторожно снимая повязку. Глубокие следы от клыков не оставляли сомнений, что это именно так.

– Да, ваше сиятельство, – закивала женщина. – Шла Светочка поздно домой, засиделась у подруги, а на углу бродячие собаки, целая стая. Уж сколько мы ругались с управой, чтобы они хоть что‑то с этим сделали, а им до нас, как до Аляски, ноль реакции. Когда я туда добежала на лай, самая большая успела её укусить за ножку. Это хорошо, что я туда прилетела, как паровоз, и орала, как сирена, а так совсем загрызли бы!

Сказав последнее, женщина снова расчувствовалась и заплакала.

– Всё будет хорошо, дамочка, не плачьте, сейчас мы всё поправим, комар носа не подточит, – начал её успокаивать Виктор Сергеевич, потом выжидающе уставился на меня. – Я её придержу, Александр Петрович, начинайте.

Я вылупил на него глаза. Я? Начинать? Если я правильно понял, здесь раны лечат не как у нас, никто не делает первичную хирургическую обработку с помощью обычных хирургических инструментов из специальной нержавеющей стали. А может я так тоже умею, просто не пробовал? Ну ладно, попробуем.

Я нежно прижал ладонь к месту укуса, мать девочки смотрела на меня с некоторым сомнением, возможно прочитала сомнение в моих глазах. Так, Санёк, надо быть твёрже. Состряпав на лице максимальную самоуверенность, я сосредоточился, зажмурился и представил, как из моей ладони выходят энергетические потоки и заставляют раны закрыться. Почувствовав покалывание в ладони, я восторжествовал, значит я тоже это умею! И это никуда не делось!

Девочка сначала начала поскуливать, потом подвывать всё сильнее и сильнее, под рукой у меня стало горячо и словно что‑то потекло. Не веря своим глазам, я убрал руку. Раны никуда не делись, зато снова началось кровотечение.

– Позвольте я, ваше сиятельство, – предложил старик.

– А может быть мы лучше пойдём? – спросила обеспокоенная ситуацией мамочка.

– Успокойтесь, всё будет хорошо, – Виктор Сергеевич заботливо положил ей руку на плечо. – Видимо Александр Петрович сегодня очень устал, а вот мне удалось хорошо отдохнуть, я всё сделаю.

Его речь немного успокоила мать девочки. Я отошёл в сторону, а Виктор Сергеевич приложил руку к кровоточащей ране. Девочка немного попищала и быстро успокоилась. Через несколько минут на месте глубоких укусов были свежие рубцы.

У счастливой матери на глаза навернулись слёзы, на этот раз от радости, о чём свидетельствовала в том числе счастливая улыбка.

– Ой, спасибо вам, господин лекарь, вы нам так помогли! – потом её радость резко превратилась в испуг. – Сколько я вам должна?

– Нисколько, сударыня, – взял я слово. Я же решил для себя, что не будет поборов с и так не особо богатой семьи.

– Да как же? Это же такой труд, ранки вон как не бывало почти, – растерянно лепетала женщина, судорожно копаясь в потрёпанного вида сумочке.

– Вы нам ничего не должны, – неторопливо и с расстановкой повторил я своё веское слово. – Я здесь сейчас за главного, и я вправе решать. Так что можете забирать дочку и езжайте домой, ребёнку уже спать пора.

– Спасибо Вам огромное, ваше сиятельство! – всплеснула она руками и уже хотела было обнять в знак благодарности, но вовремя опомнилась, вспомнив разницу в статусе. – Дай и Вам Бог здоровья и достаточного количества лекарской силы!

Дамочка помогла дочке слезть со стола и обуться. Девочка удивлённо смотрела на свою ногу, в которой буквально только что было несколько кровоточащих дырок. К двери она шла вприпрыжку, ребёнок, что с неё взять. Когда они вышли за дверь и сторож закрыл дверь на засов, я повернулся к старику.

– Виктор Сергеевич, извольте пожалуйста объяснить, что это было сейчас? – спросил я с нажимом, но без явной агрессии.

– Мы оказывали помощь укушенной девочке, – включил дурачка старик, немного поёжившись под моим взглядом.

– Вы прекрасно понимаете, о чём я говорю, – сказал я, не спуская с него глаз. – Это не совсем похоже на охранительный режим, при котором по приказу моего отца даже поговорить с человеком нельзя. Зато можно проверить, смогу я справиться с лечением или нет. Я всё правильно говорю?

Старик окончательно завял и скукожился под моим взглядом, видимо я немного перестарался. Не хватало ещё, чтобы он окончательно замкнулся и отказался со мной разговаривать. После того, что здесь только что произошло, он просто обязан выложить всё, что меня интересует.

– А давайте сделаем так, – я подошёл к старику и приобнял за плечи, от чего тот невольно вздрогнул. – пойдёмте ко мне в кабинет, попьём чаю с кренделями и ватрушками и поговорим по душам, как старые добрые друзья.

– Темните вы что‑то, Александр Петрович, – неуверенно пробормотал он, пытаясь уловить фальшь в моём поведении. Судя по всему, раньше, несмотря на доверительные отношения, я вёл себя с ним более жёстко, и он ожидал какой‑то подвох.

– Никаких подводных камней, Виктор Сергеевич, – тепло улыбнулся я и лёд наконец растаял, старик тоже улыбнулся. – Просто мне очень нужна ваша помощь и я хочу разобраться в ситуации, которая только что имела место в этой манипуляционной. Да и не только с ней.

– А пойдёмте, Александр Петрович, – ещё шире улыбнулся старик. – Ничего не имею против ватрушек и кренделей перед сном, особенно пока никто не видит.

 

Мы уселись на кожаный диван, я достал вторую чайную пару из буфета и разлил не успевший остыть ароматный чай по чашкам. Подождал пока старик прожуёт первый крендель и только потом приступил к расспросам.

– Ну, Виктор Сергеевич, какие выводы вы сделали из сегодняшнего эксперимента? – обыденным тоном тихо спросил я, хотя самому хотелось за грудки его трясти, вытряхивая нужную мне информацию.