Неупокоенные

Он так напряженно размышлял над происходящим на лесной поляне, что, увидев Диму с матерью, решил, будто его мысли каким‑то образом материализовались. Но нет: по скривившемуся в брезгливой гримасе лицу бабушки Саша понял, что та тоже их видит.

Дима и Настя шли по противоположной стороне улицы. Он что‑то втолковывал ей, она улыбалась. Двух передних зубов не хватало, под глазом – фингал, тусклые волосы собраны в жидкий хвост. Одетая в серый грязный пуховик и стоптанные сапоги, она шла неуверенно, по‑видимому, была подшофе.

Саша сообразил, куда они направляются. В сторону леса, куда же еще! Дима ведет мать на поляну. С какой целью? Саша должен это узнать! Мальчик искоса глянул на поджавшую губы бабушку. Надо срочно от нее отделаться и проследить! Любопытство пересиливало страх.

План созрел моментально. Мысленно извинившись перед бабушкой, Саша сказал, что хочет яблочный сок. И печенье с банановой начинкой. Сладкого мальчику полагалось немного, потому что сахар вреден, к тому же у него на все подряд аллергия.

– Покупные сладости бесполезны, – наставительно заметила бабушка. – Хочешь, яблочный пирог испеку? Или банановый торт.

– Хорошо, – согласился Саша, втайне ликуя. – Только дома ни яблок, ни бананов нет.

– А мы зайдем и купим. Вот как раз и магазин!

Перед ними был супермаркет на первом этаже девятиэтажки.

– Мне еще надо… – Бабушка принялась перечислять, что собирается купить.

Саша знал, что покупки она делает раздражающе долго: внимательно читает упаковки, придирчиво разгадывает каждый фрукт, прежде чем сунуть в пакет. Ему того и надо, чтобы она отвлеклась, выпустила его руку, потеряла из виду.

План удалось реализовать на все сто. Да, бабушку жалко: примется искать его, распереживается. Да, Саше влетит по полной программе. Но игра стоила свеч.

К тому же он, подбегая к лесу, позвонил бабушке, сказал, что отошел на минутку, потерял ее из виду, вышел из магазина, стал ее искать, а теперь идет к дому. Бабушка ожидаемо раскричалась, пригрозила всыпать по первое число, она, мол, всех на ноги подняла, что он за негодник такой. Саша не стал слушать, выключил телефон. Бабушка знает, что внук жив. Позже он скажет, что телефон отключился сам по себе.

Саша убрал его в карман и забыл про бабушку. Были дела поважнее. Он не ошибся: Дима и Настя направлялись на поляну, фигуры матери и сына виднелись далеко впереди. Приближаясь к поляне, Саша замедлил шаг. Как и в прошлый раз, он пришел в разгар происходящего. Хотя внутренне был готов к тому, что может увидеть, мальчика замутило.

Дима с приклеенной улыбкой стоял посреди поляны. Настя, жалкая пьянчужка, которую он непонятно чем (может, дармовой выпивкой или другой неуклюжей ложью) заманил сюда, стояла рядом с лесным демоном. Они сплелись телами, как влюбленные или танцоры. Только видно было, что Насте это не доставляет никакого удовольствия. Демон прижимал женщину к себе, обвиваясь вокруг нее, как отвратительное подобие лианы. Выпученные глаза Насти, казалось, вот‑вот вывалятся ей на щеки, багрово‑синее лицо раздулось, ноги дергались, будто она приплясывала на месте от нетерпения, руки тряслись. Женщина не кричала, не звала на помощь, Саша слышал лишь хруст, словно ломались под ногами сухие ветки.

«Это же ее кости», – осенило Сашу.

Он испугался, что его стошнит. Хорошо, что не стоял, а сидел на корточках, иначе упал бы, грохнувшись в обморок. Мальчик зажмурился, стараясь восстановить дыхание. Голова кружилась, грудь сжалась, и Саша удивлялся, что приступа астмы опять‑таки нет! Наверное, организм мобилизовался, сконцентрировал силы, чтобы не дать этому случиться в неподходящий момент.

Когда Саша, придя в себя, решился вновь поднять голову, то увидел, что Настя стоит, глядя на сына. Никто больше не сжимал ее, ломая кости и расплющивая внутренности; демоническое создание исчезло.

«Что произошло?» – растерянно подумал Саша, но в следующий миг сообразил.

Лесной демон не исчез. Это он стоит рядом с Димой, приняв обличье его матери. Внешне – точная копия женщины, ее слепок, а внутри – клубящаяся тьма. Дима смотрел на это создание с восторгом, а оно обхватило его за плечи. Возле их ног лежала черно‑серая груда – не то тряпки, не то ветки. Она шевелилась некоторое время, а может, это был ветер. Потом всякое движение прекратилось, непонятная субстанция стала впитываться в землю, просачиваться сквозь нее, как грязная вода. Через короткое время на том месте ничего не осталось.

Дима и демоническая сущность в обличье его матери взялись за руки и пошли прочь с поляны. Саша вжался в землю, молясь, чтобы его не заметили, и ему вновь повезло.

– Моя новая мама! – донесся до Саши захлебывающийся, вибрирующий от счастья голос.

В ответ послышался смех – низкий, хрипловатый, напоминающий Настин, но все же отличающийся от него: в голосе слышались эхо, птичий свист и ветер, что поет высоко в кронах деревьев. Походка была деревянная, неловкая: спина чересчур прямая, ноги «новой мамы» с трудом сгибались в коленях, но буквально на глазах, шаг за шагом она двигалась все увереннее.

А уже через пару дней лесной демон совершенно освоился в новом теле. Саша постоянно смотрел в окно и фиксировал эти изменения.

В тот день, вернувшись из леса, он слег с температурой, поэтому никто его не ругал, все лишь волновались. От уроков Сашу освободили, велели отдыхать, и он целыми днями лежал в кровати, стоявшей возле окна.

В прошлом году ему подарили бинокль, и, наведя оптику на лицо Диминой «новой мамы», Саша видел, что синяк исчез с ее лица, отечность спала. Настя не только стала свежее и моложе, у нее выросли выбитые когда‑то зубы! Одежда на ней и Диме теперь была новая, прически – аккуратные.

– Настька пить бросила, – рассказывала бабушка родителям Саши на кухне. – За ум взялась. Работу, что ли, нашла? Не знаю, но деньги завелись, это точно. Ремонт у них, похоже, начался. Приоделись оба. Зубы она вставила. И так быстро все! Удивительное дело.

Саша, в отличие от родных и соседей, не удивлялся. Лесной демон вживался в мир людей, и у него явно были способы сделать это эффективно.

Наверное, прежде это существо могло обитать только в лесу, но Дима открыл ему дорогу в наш мир, принеся в жертву никчемную, ненавистную мать. Теперь создание, облачившееся в личину Насти, расхаживало среди людей. Однако вряд ли его намерение состоит лишь в том, чтобы обустроить и украсить жизнь Димы. Он‑то, может, по наивности так и считает, только Саша в этом сомневался.

Он трясся от ужаса, уверенный, что «новая мама» не ограничится Настей. А еще боялся, что в лесу может обитать не одна‑единственная жуткая тварь, жаждущая обрести человеческое обличье.

И вскоре получил подтверждение своим опасениям.

Диму больше не били: «новая мама» встречала и провожала его в школу. Дворовые пацаны смотрели на них, но, разумеется, обижать подростка при матери не решались. А вскоре Саша увидел, как «новая мама» говорит о чем‑то с Шурупом, и тот кивает с глуповато‑восторженным видом (совсем как Дима не так давно на лесной поляне). Они поговорили, а после вместе двинулись прочь со двора.

Саша был уверен, что знает, куда «новая мама» повела Шурупа.