Неупокоенные
Я делал все, что положено, опрашивал, копал, где мог, чертил схемы, искал зацепки, но так ничего и не добился. Постепенно преступление стало забываться, его вытеснили другие, в них недостатка не было, так что все силы и ресурсы были брошены на новые дела.
Тетка Артемия несколько месяцев ходила, жаловалась, плакала, требовала найти убийцу, но в итоге сдалась и она. А вскоре скончалась.
Прошло несколько лет. О странном деле Артемия я иногда вспоминал, доставал папку, перебирал бумаги, убеждался, что сделал все возможное, и убирал папку на полку.
Через четыре года нам пришлось снова ехать в дом на улице Революции. Еще не зная подробностей, я почему‑то был убежден, что все случилось именно в той квартире. Так и вышло.
Обстоятельства дела были словно под копирку. Жертвой снова оказался молодой человек, на сей раз не коренной житель нашего города, а командировочный, иногородний. Звали его Дамиром, в злосчастной квартире он поселился временно, на полгода. Жилье ценному сотруднику предоставило предприятие. Однако Дамир не пережил там и одной ночи.
Все повторилось: смерть в запертой изнутри квартире, никаких свидетелей, видевших, что туда заходил кто‑то подозрительный. Ни улик, ни отпечатков, ни следов пребывания посторонних. Тело покойного лежало на полу в прихожей, несчастный был задушен, шарф (его же собственный) обмотан вокруг шеи.
Я проверял, но не нашел никаких нитей, которые связывали бы Дамира с Артемием. Дамир был разведен, на девять лет старше Артемия, которому на момент смерти исполнилось двадцать четыре. Трудились они в разных сферах, не имели общих знакомых. Собственно, у Дамира в городе знакомых вообще не было, если не считать коллег. Он приехал сюда впервые. Чтобы умереть.
На сей раз я был настроен еще более серьезно и решительно, потому что понимал: забыть, отложить дело в дальний ящик не сумею. Знал себя: не мог, как многие, просто переключиться.
Да и права не имел забывать!
В детективах нередко приходится читать, что убийство не имеет срока давности. Это не совсем верно. В нашем Уголовном кодексе прописано, что умышленное убийство – а здесь явно имело место именно оно! – относится к особо тяжким преступлениям, а значит, срок давности составляет пятнадцать лет с момента совершения. Но если преступник, убийца скрывается от следствия и суда, то течение сроков давности приостанавливается. Здесь же убийца не просто скрывался, он совершил преступление снова, это был уже настоящий рецидивист, и я был полон решимости поймать негодяя.
Носом землю рыл, как говорится, искал везде, ночей не спал, пытался соединить два дела, смотреть под другим углом – искал похожие случаи в других местах, даже в других городах, пробовал выявить серию, но ничего у меня не вышло. Как и дело Артемия, дело Дамира осталось нераскрытым. Это лишало меня покоя. Я то и дело размышлял над ними, возвращался мысленно, стараясь разгадать головоломку.
Время шло, перестройка отгремела, полным ходом и широким шагом шествовали по стране девяностые. Дел у нас прибавилось, а зарплату задерживали, и была она так мала, что едва хватало на еду и коммуналку. Но я не думал уйти из сыска, хотя оставались на посту, кажется, только фанатики.
Впрочем, однажды и мне пришло в голову уйти в охранную структуру. Звали, обещали зарплату в несколько раз больше. А у меня семья, жена, уже двое детей было. Хотелось выбраться из вечной нищеты, но жена, спасибо ей, хоть и тяжело было, не пилила, не требовала уйти с должности. Может, потому что сама была предана своей работе в библиотеке и тоже не готова сменить профессию на более денежную, но нелюбимую. Брала подработки, уборщицей у себя в библиотеке, например. Что вспоминать, выжили как‑то…
Но, как и сказал, однажды чуть было не принял предложение перейти в охранную фирму, а остановило меня новое преступление, которое произошло в проклятой квартире на улице Революции, дом двенадцать.
Я решил: никуда не уйду, пока не докопаюсь до правды. И не ушел. Хотя в тот раз дознаться мне опять не удалось.
Итак, снова убийство в закрытой квартире. Опять погиб мужчина. К тому времени люди вовсю приватизировали жилье, покупали и продавали квартиры, вот и этот несчастный стал владельцем недвижимости. Рабочие только‑только закончили ремонт, Савченко переехал в отремонтированное жилье и сразу был в нем убит.
Конец ознакомительного фрагмента
