Никто не узнает

У нас с Кристианой была взаимная неприязнь, граничащая между натянутой улыбкой и взаимообменом колкостей.

– Надеюсь, больше вас не видеть, – махнула Кристиана.

– Непременно, я тоже, – склонился, отдавая честь.

В глазах Кристианы Конселло я был грязнокровкой, только и всего. В клане была чистая Итальянская кровь. Всегда. Но я был исключением. Даниэль, приводя меня в клан, предстоял перед отцом, ручаясь.

Поэтому я и был мозолью для многих.

А еще огромной угрозой для ее дочери. Все знали, что Инесс дышала ко мне не ровно (это было в прошлом конечно), но все равно раздражало Кристиану, любящую строить из нее идеальную куклу.

– Просто держись подальше от Инесс, – сверкнула глазами женщина.

Не успел ответить. Шепот прошелся по толпе. Кристиана отвела взгляд, резко переводя его на лестницу. Казалось, светлая кожа синьоры переменилась в багровую, словно сейчас из ее ушей польется пар.

Тоже последовал ее примеру. И это стало самой огромной ошибкой в моей жизни. Неожиданно, все превратилось в огромную, мать твою, ошибку. Мой прилет, приход сюда и поворот чертовой шеи в сторону девушки. Именно девушки, что спускалась по лестнице на высоких шпильках, даже не смотрела под ноги, шагая прямо, с высоко сдернутым подбородком.

Показалось, что пуговица на шее взорвется и полетит. Захотелось содрать чертов галстук.

Инесс Конселло стала ядом, как только мой взгляд коснулся ее фигуры.

Она не надела платье. Это заставило улыбнуться. Такая чертовски взбалмошная. На ней были темно‑серые джинсы скинни, красные шпильки от Джимми‑Чу, что отлично сочетались с латексным корсетом, слишком грешно облегающим ее талию. Это была чертовски губительная красота. Смертельная для меня. Она не надела рубашку под корсет. Была только в нем. Ее тонкие плечи блистали при мягком свете, как и жемчужный чокер на шее. Она выбрала маску женщины‑кошки, как и несколько лет тому назад в клубе. Это было непросто смело, это была чертовски отважно, если считать, что Кристиана почти пала в обморок.

Я улыбался смелости девчонки до тех пор, пока она не подошла к концу лестницы и подала свою ладонь Валентину Кизаро.

Ослабил галстук.

Она улыбнулась ему.

Еще ослабил галстук.

Он поцеловал ее в лоб.

Сорвал с себя галстук.

Они пошли вместе к центру.

Вот черт. Черт, черт, черт.

Внутри взорвались вселенские эмоции от осознания того, что я потерял несколько лет назад. Эта девушка могла бы быть моей.

Она и будет. Прошлось в мыслях, и я улыбнулся им, хотя не должен был.

Я не должен был даже думать о той, что являлась для меня запретным. Той, что младше меня на тринадцать лет. Между нами пропасть, а я думаю о том, как бы забрать у мерзавца Валентина, и сорвать с этих вишневых губ поцелуй. Ответить на то, что не ответил бы несколько лет назад. Сейчас бы, не задумываясь поглотил эту конфетку.

Я понял одно: она больше не была для меня ребенком.

Я пал жертвой падших. Жертвой Инесс Конселло.

Инесс засмеялась своему будущему жениху, и начала танцевать под живую музыку. Бокал готов был треснуть в моей хватке, но я поднес его к губам, выпивая все сразу.

Музыка сменилась другой. Инесс продолжала танец с Валентином, люди веселится, а я прожигать принцессу сегодняшнего вечера взглядом.

Она стала такой красивой, женственней, что захватывало дух. Я выпил еще один бокал, и понимая, что это чертово игривое на меня не действует, зашагал к барной стойке.

– Виски на два пальца*, – заказал бармену.

Габриэль оказался рядом.

– Что ты знаешь о нем? – указал подбородком в сторону малыша рядом с конфеткой. Между собой все ее называли именно так.

– Валентин Кизаро, сын младшего босса. Хороший парень, – пожал незначительно плечами друг.

– Хороший значит, – допив, поставил стакан обратно, смотря на бармена, – Повтори.

Габриэль молча следил за моими действиями. Но по его умному взгляду и вздохам было ясно, что он хотел мне что‑то сказать.

– Давай, – закатил глаза, закончив с третьим бокалом, – Говори уже, я не могу терпеть твой надменный взгляд.

– Она тебя заинтриговала, – усмехнулся Габриэль, глядя на Инесс, что наконец оторвалась от ненаглядного парня, и обратила внимание на гостей, разговаривая с каждым.

Ее осанка была такой шикарной, а шаги на каблуках словно у пантеры, что выискивала жертву среди стаи гребаных антилоп. Валентин стоял рядом. Его рука скользнула по ее талии, пока он говорил с мужчинами.

– Повтори, – снова подвинул бокал.

– Хватит напиваться, – нахмурился Габриэль, – Прими, что проиграл. Она тебе не пара. Держи свой член в штанах, Тристан, – Габриэль отодвинул стакан, заставляя меня злиться еще больше.

– Дай мне бутылку, – сказал бармену.

– Но…, – удивился парень.

– Дай, – вытащил из кармана бумажник и кинул через стол. Парень поймал на лету. – Бери, сколько надо, но дай мне, черт тебя дери, виски.

Он послушался. Отдал бутыль, которую я забрал, отвернулся от Габриэля и направился на второй этаж, где было намного спокойней. После поднялся на третий, дальше нашел лестницу на крышу, и оказался на самой вышке, выпивая с глотки.

Пил не потому, что мой член захотел малолетку, а потому, что понял, насколько одиноким являлся. Это чертово чувство душило меня не на шутку. Подошел к парапету, перекинул ноги и сел. На улицу падал теплый свет ресторана, и приятная живая музыка развивалась вокруг. Еще один большой глоток жгучей жидкости, что прожгла горло, заставив зажмурится.

«Я люблю тебя. Ничего и никто это не изменит.»

Слова раздражали из‑за своей лживости. Сделал еще один глоток, посылая воспоминания женского голоса, ее улыбки и глаз ко всем чертям собачьим.

Я повелся на эту игру раз. Больше не поведусь.

– Эй, это мое место, – мелодичный, при этом чертовски уверенный голос заставил обернуться.

Инесс стояла в нескольких шагах от меня. Она хмуро оглядела меня с бутылкой дорогого виски, который я уже наполовину пригубил.