Никто не узнает

– Как она вообще решилась выйти за него? – взорвался от недоумения, содрав с себя очки и хмуря брови, – Всегда казалось, что она выйдет замуж по безумной любви, ослепленная чувствами, а не…

– Что? – насмехается Каир, – Может Валентин и есть тот самый?

– Не неси чушь, – мне захотелось дать себе по лбу, – Ты видел, как они танцуют? Даже у дерева больше чувств.

– Остынь, дружище, – Каир похлопал меня по плечу, – Если тебя так выводит вся эта ситуация, почему бы не поговорить с Инесс? Никогда не поздно. Может…

– Я грязнокровка, – перебил сразу, не удосуживаясь даже дослушать, – За такой брак изгоняют из клана, Каир. Чистокровный итальянец – вот кто нужен принцессе «Corvi».

Основной проблемой являлось то, что для клана было неприемлемо, когда кровь смешивалась. Это было против правил. Лоренцо Конселло с трудом принял меня в семью, и я все еще ловил призрение от других членов организации.

А еще огромной проблемой был факт того, что, меня просто влекло к Инесс. Это точно не любовь или симпатия. Я не смотрел на женщин в таком ключе много лет.

 

Даже если что‑то получится, это будет не больше, чем секс, и…жениться я тоже не смогу. Инесс не заслуживает такого дерьма. Поэтому, было просто несправедливо ломать жизнь молодой девушки потому, что мой член отчаянно потянуло на молодую особу и огромную занозу в заднице.

Каир подождал у меня на диване, играя с Криспи, пока я принял контрастный душ, переоделся и привел себя в порядок для встречи с Лоренцо Конселло.

Надевая свои Rolex, спустился вниз.

– Не знал, что ты любишь собак, – Каир кинул мяч Криспи, за которым она угналась, веляя пушистым хвостом.

Я любил собак с детства. Когда папа был жив, он возил нас с братом в местные приюты. Мы покупали животным корм, лежаки и ошейники. Ухаживали за ними и находили хозяев. Отец всегда хотел иметь друга собаку, но так сложилось, что у мамы была дикая аллергия на шерсть, из‑за чего пришлось отказаться от маленького желания. Но вот спустя долгие годы, мама подарила мне Криспи.

– Подарок мамы, – направился на кухонный островок, заваривая себе черный кофе, наивно пологая, что он сможет помочь с похмельем.

– Она красавица, – Каир почесал Криспи за ухо, – Нера обожает собак. Она кидается на любую дворнягу, если видит ее.

Каир обожал детей Дри и Диего. С самого появления Дри в особняке, Каир стал телохранителем девушки, и дети росли на его глазах.

– Я мог бы найти для нее красивого щенка, но Даниэль на дух не переносит собак, – вспомнил сразу.

Несколько лет назад, именно из‑за этого Дэн обращался ко мне за помощью. Нужно было пристроить двух пёселей, бродящих по Ломбардии. Лия и Локи. Я пристроил их сразу, и спустя неделю им удалось попасть в одну прекрасную семью.

Только позже выяснилось, что собак подкармливала его жена. Из‑за детской травмы, он не мог приютить их, но нашел лучшее решение.

– Благодаря Андреа он многому научился, в том числе и чувствовать, может когда‑нибудь получится и это перебороть, – пожал плечами друг, кидая мяч Криспи снова.

– О ней ничего неизвестно, – сделал глубокий вдох, морщась от боли в висках, – Даниэль не простит себе ее потерю.

В клане, при любом огромном мероприятии, говорили об их паре. Во всём преступным мире Италии, и даже за ее пределами обсуждали любовь между врагами. Между пленницей и похитителем. Все знали, что любовь будущего дона «Corvi» и его жены зародилась из мести.

Андреа де Лазар была той, что поставила монстра на колени.

Только все, что начинается с такой искры, быстро сгорает, превращаясь в пепел. Я понимал это на своем горьком опыте.

***

Я не вступал в особняк Конселло четыре года. Его постройка и территория была такой большой, что захватывало дух, как и высокий особняк с колонами в десять метров.

Вышел из машины Каира, крепко сжимая зубы, пытаясь остановить головное мученье. Сколько я вообще вчера выпил? В памяти была дыра размером в бездну. Я любил алкоголь, но никогда не употреблял в таком количестве. Кажется, встреча с Инесс сорвала мне крышу.

Нас с Каиром встретила Джулсия, раскрыв дверь и хлопнув себя по груди в удивлении.

– Господи, неужели вы, синьор адвокат?

– Именно я, Джулсия, – голос прошелся эхом по высоким потолкам, – Как поживаете?

– Как и всегда, – улыбнулась она, – Все хорошо.

– Выглядишь устало, – подошва лакированных туфель Габриэля застукала по мрамору, когда он подошел ко мне, – Дон ждет тебя у себя.

– Еще увидимся, мадам, – подмигнул женщине, направляясь за Габриэлем.

Он шел так уверенно, смотря в одну точку. Словно камень. Даже рыженькая девушка, не заметив нашего синьора невозмутимость, врезалась прямо в него, роняя всю стирку на пол.

– Ай, – вскрикнула она, потерев лоб и кинув возмущенный взгляд в сторону Габриэля, что оставался безразличным к произошедшему, – Больно вообще‑то, – сверкнула она глазами.

– Смотреть надо уметь, куда идете, – выдал Габриэль, едва взглянув на рыжую, а после продолжив свой путь на второй этаж, – Врезаетесь постоянно и во всех.

– Чёрствый, – сморщилась домработница.

– Не обращай внимание, – сказал ей, улыбнувшись своей обаятельной улыбкой, – Он всегда такой кислый.

Девушка хихикнула.

– Я все слышу, – заявил Габриэль.

– Для тебя все равно не новость, что ты сука, – кинул вдогонку другу, пока мы шли в западную часть особняка, принадлежащую Лоренцо Конселло. Другая была Даниэля.

– А для тебя, что ты чертов казанова, – бесстрастно ответил Габриэль, – Не могу поверить, что еще никто от тебя не залетел и не привез противного младенца на порог.

Проигнорировал неприятное чувство, возникшее от сказанного, продолжив бесить Габриэля.

– Чем тебе не угодили младенцы? Ты не хочешь своих детей?

– Нет, – уверенно заявил друг, – Дети – не мое призвание, – Габриэль остановился у кабинета Дона Лоренца, два раза постучался в дверь и открыл.

– Приехал Тристан, – предупредил он.

– Пусть входит, – хрипло донесся голос Лоренцо Конселло.

Габриэль кивнул мне, а после удалился. Поправив пиджак, вошел в комнату, закрыв за собой дверь. Меня окружили запах медикаментов, тихие пиканья мониторов и звуки капельницы.