Никто не узнает

– Что ты хочешь услышать? – спросила, устало опустив плечи.

– Правду.

– В ту ночь я была на гонках. Вот и все.

– С грязнокровкой? – мама снова указала на экран, где продолжалось мое представление.

Сердце ухнуло в желудок, в объективе засветился Тристан.

Я была так близка к нему.

Я.

Черт возьми.

Терлась об него.

– Это просто танец, – выдавила сквозь сжатые зубы.

– Тебе повезло, что это дошло только до моих рук, – прошипела мама, – Если этот разврат увидели бы в клане…, – она не находила слов от шока и возмущения.

– Это. Просто. Танец. Мама.

Я теряла самообладание. Ногти впились в мягкую плоть внутренней части ладони, и я была уверена, что после обнаружу въевшиеся следы на коже. Атмосфера висела удушающая. Вот бы раствориться прямо здесь и сейчас.

С тех пор как брат оказался в тюрьме, я чувствовала себя ужасно беспомощной и одинокой.

Папа был прикован к койке.

Мама никогда не говорила со мной. Большую часть мы только ругались.

С Дри могли отвлечься, только когда Кристианы не было в особняке.

Все остальное время я была одна.

С виду казалось, что Инесс Конселло непоколебима, весела и ничего ее не сломит. Ведь я росла в роскоши, избалованная всеобщим вниманием. Но это далеко не так. Я была слаба. Чертовски слаба и одинока.

– Этот Тристан под защитой твоего брата, не то его гроб уже давно отправился бы на родину, – мама ухватилась за свою голову, пытаясь успокоиться, – До помолвки осталось две недели. Надеюсь, ты не наделала глупостей, Инесс?

Вот тут лавина злости окатила меня в полной мере.

– Моя девственность при мне, мама, – отошла на шаг от женщины, что родила меня. – Не переживай, я не трахалась с грязнокровк…

Слова обрывает громкая пощечина, заставившая откинуть голову в сторону. Глаза наполнились слезами от боли и обиды, а в груди нарастал горький ком, что резал без ножа.

– Да как ты смеешь так разговаривать со мной?!

Я сорвалась. Побежала вон из кабинета, пока мама кричала в спину, чтобы я вернулась. Врезалась в Габриэля, но даже не остановилась, перепрыгивая по две лестницы, чтобы скорее оказаться у себя, где добежала до кровати и уткнувшись в подушку дала волю слезам. Да, я плакала как чертовый подросток. Но было плевать. Я живой человек, а не робот.

Когда уже начала задыхаться, перевернулась на спину, смотря на свой потолок в оттенке хакки. Солнце светило сквозь балконные двери, падая и не давая спрятаться ни одному уголку комнаты от него. Мои книжные полки сверкали под этими жаркими обеденными лучами, но всего, что я желала на данный момент, испариться. Закутаться в десять слоев одеяла и забыться. Задохнуться окончательно.

Я не была собой.

Так уж устроено, что я, принцесса клана, должна ходить по дорожке, выстроенной для меня. Выйти правильно замуж и родить наследников. Вот моя судьба. Мне не грозит работа, которую я так сильно хочу. Я не смогу работать филологом или петь. Женщины в наших кругах не работают. Это вне правил.

Подаваясь искушению скорее избежать реальности, закрыла заплаканные глаза.

– Два и три в пользу Диего! – живо прокричала я, поднимая руки вверх.

Мне семь. Я приехала на период летних каникул и смотрела как Диего и Даниэль играли в перестрелки на банках от пива. Они выстроили их в ряд на ограждении беседки, которую построили сами.

– О, да! – Диего победно подпрыгнул, устремив на Даниэля воображаемый пистолетик из пальцев, – Пиу‑пиу, – после он перевел взгляд в мою сторону и озорно подмигнул, – Скажи, кто лучше, конфетка?

Я устроилась на пеньке, вдали и безопасности, играя ногами в розовых сандалах.

– Диего! – встала на пень, прыгая на месте, – И Даниэль!

Братья рассмеялись. Они подошли и сели рядом. Маленькая Инесс обняла двоих, едва дотягиваясь короткими ручками.

– Вы моя любимая семья, – счастливо заулыбалась.

– И мы тебя любим, конфетка, – Диего коснулся поцелуем моей левой щеки.

– Не то слово, – Даниэль правой.

А потом Диего, как и всегда отвесил подзатыльник Дэну, за что тот накинулся на в ответ, сбивая его с ног, прямо на листву от деревьев. Мои детские глаза сузились от смеха.

– И так! Кто же победит в этом соревновании? – сделала вид, что держу микрофон и села на корточки рядом с кувыркающимися по земле Даниэлем и Диего.

– Ага! Попался! – закричал довольно Диего, оказавшись сверху Дэна, и локтем поставив блок, тем самым обездвижив.

– Ну давай, – сияла улыбка на лице Дэна.

Диего сделал самое ненавистное; начал трепать волосы Даниэля. Глядя на этих двух придурков, маленькая Инесс просто не могла отказать себе в удовольствие запрыгнуть на Диего и поиграть в лошадки.

Вернувшись в реальность, почувствовала такую пустоту в сердце, что захотелось вырвать эту штуку из груди. Во мне горело такое сильное желание как в детстве, достать телефон под подушкой и позвонить Даниэлю или Диего. Никто из них не ответит.

Настойчивый стук в мою дверь заставил поднять голову.

– Уходите, – жалобно простонала.

– Открывай, – Габриэль был настырным, продолжая стучаться.

Поэтому полумертвой, поплелась к двери, наплевав на то, что лицо точно было опухшее от слез и размазанное косметикой. Преданный человек клана и один из лучших друзей брата был у меня на пороге. Габриэль был самым крупным из всей их четверки, поэтому завладел почти всем проемом.

– Что тебе? – прозвучало крайне безжизненно.

– Пришел поговорить, – он вошел в мою комнату, как к себе домой, и устроился на подоконнике, которое я обшила мягким материалом и заполнила подушками. Габриэль среди всей этой кипы смотрелся совсем неуместно и смешно. Жаль, что смеяться у меня не было сил.

– Давай потом, если это не слишком важно.

Все еще топталась у порога.

– Вообще‑то, говорить будешь ты, – указал на меня пальцем Габриэль.