Нити судьбы. По ту сторону барьера 2
Они шли просто наугад, ведь впереди была лишь неизвестность. Мориан предложил держаться ближе к границам своего клана, его поддержали. Когда они наткнулись на явную тропу, то снова подались чуть в сторону, собираясь идти параллельно, а не по самой тропе. Эльфы появились внезапно, окружая их. Число отряда было не очень большим – в победе Лайя была почти уверена. Достать оружие не успела. Что‑то острое впилось в шею, а потом мир померк.
Глава 7
Она очнулась от резкой боли: кто‑то наотмашь ударил по щеке. Рядом раздались брань и крики Чонсока. Последовал ещё один удар, скулу вновь обожгло. Лайя заставила себя открыть глаза, но те упорно пытались снова закрыться – на это и уходили сейчас все силы: не дать себе снова провалиться в беспамятство. Мысли в голове путались, сконцентрироваться не получалось. Ещё один удар по лицу окончательно взбодрил, теперь уже пульсирующая боль гарантировала ясность.
Возле неё ходил рослый эльф, прожигая презрительным взглядом. Ещё семеро, устроившись на привал, сидели неподалеку. Комплекция и внешний вид не оставляли сомнений в принадлежности к клану Таурохтар. Лайя дернулась, пытаясь подняться, но обнаружила, что крепко привязана веревками к дереву. Рядом с ней был привязан Чон.
– Как ты? – спросила она, поворачивая к нему голову.
При виде её разбитого лица и струйки крови, стекающей из уголка рта, Чонсок гневно зарычал и попытался освободиться от пут, которые сковывали его тело. Прохаживающийся мимо них эльф с силой пнул пленника по ногам, а потом присел перед ними и что‑то заговорил. Лайя слышала раньше эльфийскую речь от Фенриса, да и от Мориана, но эти эльфы, ей так показалось, говорили с какой‑то иной интонацией. Глупая в своей ненужности мысль посетила её голову: «Наверное, у каждого клана есть свой акцент, как отличается иллинуйский в зависимости от города и его окрестностей».
– Мы не понимаем по‑эльфийски, – сказала ему Лайя, бесстрашно смотря эльфу прямо в его темные глаза.
А чего ей стоило бояться? Что в её жизни может быть такого, чего уже не было? Боль? Насилие? Пытки? Что этот эльф может сделать с ней более того, что было?
Он изогнул губы в брезгливой гримасе и с силой сжал её щеки своими худыми пальцами. Недавние удары сразу же отозвались острой болью, но показывать её врагу Лайя не собиралась. Её взгляд стал надменным, а бровь в насмешке приподнялась. Эльф схватил её за волосы и приложил об дерево. В голове зазвенело тысячами молоточков.
Чонсок закричал и постарался ногой достать эльфа. На него накинулись несколько воинов Таурохтар и стали избивать ногами.
– Перестаньте! – закричала в отчаянии Лайя. – Что вам нужно? Прекратите!
Увидев её слезы и страх, эльф широко улыбнулся и снова ударил. Лайя закрыла глаза, тихо молясь Создателю, чтобы он сжалился над Чоном: ему нужно жить и найти Тэруми, – раз уж в её жизни всегда вот так, через боль и потери, то пусть хоть у него всё будет хорошо…
Она сцепила пальцы и направила все свои силы на подавление порыва разрыдаться, как вдруг поняла, что кольца на её пальце не было. Кольца, которое надел ей на палец Фенрис. Ненависть захлестнула её, ярость затмила разум. Тьма жадно впитала её чувства, выпуская на свободу магию. Тело напиталось силой, а черные вихри стали клубиться у ног. Она почти освободилась от пут, как эльфы заметили магию и закричали. Быстро сориентировавшись, один из нападавших схватил за волосы Чонсока и запрокинул его голову назад, приставляя к его горлу нож, крича и привлекая внимание. Перевод был не нужен.
Лайя постаралась выровнять дыхание и убрать темные вихри. Ещё один эльф стянул с неё сапоги, задрал её штаны до колен и, показывая на её руны на ногах, закричал остальным. Тот самый эльф, что и бил её до этого, снова присел рядом, достал кинжал. Чонсок дернулся, и лезвие оцарапало его кожу.
– Чон, не надо, – тихо сказала она воину. – Хотели бы убить, убили бы сразу. Да и не думаю, что их привлекают человеческие женщины, поэтому насиловать тоже не будут. – При этих словах Чонсок тихонечко взвыл, за это его приложили головой об дерево и снова приставили оружие к горлу. Лайя продолжила: – Будем вести себя тихо, глядишь, живыми в лагерь попадем. Нам всё равно туда надо, заодно и проводят.
Эльф вспорол рукав её кофты, а затем рубашки – Лайя только сейчас поняла, что куртки у неё уже не было, очевидно, раздели, когда она была без сознания. Острие кинжала вспороло её кожу. Лайя вскрикнула и отвернулась, зубы пришлось сжать почти до хруста, чтобы подавить собственные крики. Эльф вырезал ножом на её плече символ, а когда закончил, то усмехнулся и отошел.
Символ Лайя узнала, такой используют на кандалах, которые Инквизиция одевает ведьме при поимке. Отрешенно подумалось… «Удивительно, что никто в Инквизиции не додумался до подобного. Более надежно, чем железо. Теперь ведьма не сможет воспользоваться своей магией, пока на теле не заживет рана».
Оставшись без магии, Лайя почувствовала себя безмерно слабой, захотелось плакать. Но нельзя. Слезы для одиночества. Эльфы оставили их, отошли в сторону о чем‑то переговариваться. Лайя осмотрелась. Кларис была привязана чуть дальше и находилась всё ещё без сознания. Мориана нигде не было видно. Сбежал? Погиб? Отпустили? Странно, но оружия, что у них забрали: её лук и колчан, перевязь с черными кинжалами, меч Чона и нож Кларис, – тоже нигде не было, как и их сумок.
Чонсок сдвинулся в её сторону, чтобы иметь возможность дотянуться до неё ногой. Лайя заметила и подалась навстречу. Ноги соприкоснулись. На душе на мгновение стало теплее. Не одна…
– Как думаешь, они понимают наш язык? – тихо спросила Лайя, силой воли отстраняясь от пульсирующей боли в спине, что ещё помнила огонь дракона, от разбитого лица, от головной боли, от плеча с вырезанным на нем символом.
– Не похоже, – ответил он. В его глазах плескалась боль и беспокойство за неё.
– Символ, который вырезали на плече, не даст мне теперь обратиться к стихии, – сообщила она ему равнодушным голосом.
– Они заплатят за это, – гневно прошипел Чон.
– Обязательно, – спокойно согласилась она. – Где Мориан?
– Когда я пришел в себя, мы были уже втроем.
Эльф, который её «будил», направился к Кларис. Что будет дальше Лайя знала и отвернулась. Удар. Тихий вскрик, а потом испуганный возглас:
– Мориан? Где Мориан? Что вы сделали с ним?! – И хоть Кларис знала немного эльфийский, вопросы она задавала на своем языке.
Эльф ещё раз ударил её, явно предлагая умолкнуть, и отошёл.
Кларис бросила умоляющий взгляд на Чонсока.
– Его нет здесь, – вслух сказал воин и без того очевидные вещи.
Изимка затихла, а потом как‑то подобралась и успокоилась. Взгляд стал равнодушным и непроницаемым. Она больше ничего не говорила и не спрашивала, молча сидела и незаметно скользила взглядом по окружающей местности, словно стараясь запомнить её.