Новое назначение

И правда, распалившийся представитель маленьких, но гордых кавказских республик изрядно повысил социальный статус своего брата. Равиль Алирзаев смог со своей не очень большой, но крепкой бригадой, в которую входили исключительно этнические азербайджанцы, закрепиться на одной из окраин Саратова, потеснив при этом местных, это так. Но случилось подобное исключительно по той причине, что коренные жители то и дело грызлись друг с другом, не понимая, что тем самым расчищают дорогу для пришлых. Но до «чикуновских» в даже их нынешнем состоянии, и, тем более, до «парамоновских», Равилю было что до Луны на тракторе, разумеется.

– Что ты скалишься, мент?! – окончательно рассвирепел Малик, увидев улыбку на лице Ровнина – Я когда про брата своего говорю, ты дрожать должен! Ссаться в штаны!

– Не шуми, люди после работы отдыхают – взял автомат на изготовку гаишник – Парни, да он, по ходу, накуренный, такому за рулем делать нечего. Давайте‑ка его обшмонанем, что ли? Уверен, что как минимум «траву» найдем, а то и что потяжелее.

– Зачем так говоришь? – сразу сбавил тон Алирзаев‑младший – Зачем накуренный? Неправда, оха! Все, поговорили! Пошел я.

Он поднял руки вверх, мол, «нормально все», улыбнулся, затем повернулся и пошел к машине.

– Или, может, ну его? – обратился к Олегу сержант – Это маеты сколько? Протокол, освидетельствование, то, се… После еще брат припрется, начнет в отделе слюнями брызгать. А так, глядишь, сам в столб впилится. И нам проще, и воздух чище.

То ли Малик его услышал и решил, что такие слова о брате прощать нельзя, то ли с самого начала решил наказать борзых ментов – поди знай. Но факт есть факт – когда азербайджанец развернулся, у него в руках уже тускло блеснул металлом пистолет, который он тут же пустил его в ход. Первый выстрел пришелся в Антона, тот коротко вскрикнул и рухнул на землю.

Олег после много раз думал о том, как ему удалось достать свой табельный ствол и выстрелить прежде, чем это сделал Малик. Тому всего дел‑то оставалось – рукой повести, однако же Ровнин каким‑то чудом успел нажать курок первым.

Кавказец дернулся, хлюпнул горлом, выронил оружие, сделал несколько шагов назад, задрав при этом голову вверх, развернулся и упал в салон своего «Вольво» так, что голова его оказалась на водительском сидении, а ноги на тротуаре.

– Малик! – тряхнул его за плечо приятель, сидевший в салоне и не принимавший участия в происходящих событиях – Малик! Аллах!

– Вот тебе и резонансное дело – пробормотал Олег, так и стоя с пистолетом в руках – Хотел – получи!

Ступор, в который впал парень, впервые в жизни убив человека, оказал ему очень дурную услугу. Он полностью упустил контроль над ситуацией, и этим немедленно воспользовался приятель покойного Алирзаева, который, напротив, сохранил трезвость мысли, шустро оценил ситуацию и решил, что лучший вариант из всех возможных для него бегство. Законы горской чести, конечно, требовали немедленной мести за друга, но его одинокий «ттшник», у которого, к тому же, то и дело заедал затвор, явно проигрывал автомату и «макарову» милиционеров. Умирать же Джамару Заиру‑оглы очень‑очень не хотелось, поскольку он очень любил жизнь, деньги, женщин и хурму. Ждет ли его что‑то там, за границами земного мира, нет – неизвестно. А тут все это есть. Опять же – у Малика остался брат, вот он пусть и мстит. Родня же!

Опять же – если не он, то кто расскажет Рамилю о случившемся? Так что – помоги Аллах, дай скорости ногам.

Азербайджанец глянул на ментов – один так и не опустил пистолет, но по его лицу было понятно – он, как это ни странно, в шоке. Второй же теребил друга, которого подстрелил вспыльчивый Малик, который напрасно столько анаши сегодня выкурил.

Джамар открыл пассажирскую дверь, выскользнул в нее, точно змея и побежал через дорогу, петляя, подобно зайцу.

– Куда? – отмер Олег тогда, когда бегун уже удалился на хорошее расстояние – Стоять! Ты свидетель!

– Блин! – среагировал и гаишник, убедившийся, что его приятель только ранен, причем не то, чтобы сильно серьезно – Во втопил!

– Валите его, придурки! – прохрипел Антон, приподнимаясь и пытаясь схватить автомат – Он нам живой не нужен! Беда будет! А, все! Твою‑то мать!

И верно – азербайджанец пересек дорогу, а после скрылся в кустах, которые уже года три или четыре никто не подстригал, из‑за чего те обильно разрослись. Там его захочешь – не найдешь.

– Все, труба – сержант сплюнул и приложил руку к плечу – В первую очередь тебе, Олег.

– Думаешь, посадят? – растерянно поинтересовался у него Ровнин – Да?

– Эх, зелен виноград – с жалостью глянул на него Антон – И чего я с тобой связался, а? Дим, давай, «скорую» вызывай.

При этом стрельба, пусть даже и почти в центре города, никого особо не удивила и не встревожила. Привык народ к ней, стал воспринимать как естественную часть пейзажа. Ну, стреляют и стреляют. Бывает. Мало ли кто с кем что не поделил? Тут главное что? Не попасть под замес, не словить шальную пулю и, боже сохрани, не стать свидетелем происшедшего. Потому что свидетелям всегда первыми прилетает, либо от той стороны, либо от другой. Или от обоих разом.

Но какие‑то рефлексы от прежних времен в местных жителях нет‑нет, да и срабатывали, потому уже минут через пятнадцать к месту перестрелки прибыла милицейская машина, причем, что хорошо, со знакомыми гаишникам, сотрудникам милиции. Узнав детали, те сочувственно посмотрели на Ровнина, который сидел на бордюре с низко склоненной головой, после помогли загрузить в подъехавшую «скорую» уже перевязанного Антона.

Как выяснилось, этим их содействие не ограничилось, «ппсник» Димка еще и Васька успел вызвать, как видно решив, что без него тут никак не обойтись.

Неизвестно, что именно ему сказали, но примчался он очень быстро, обвел соколиным взором картину происшествия, выяснил все детали случившегося у гаишника, который еще не уехал в больницу с напарником, сплюнул, а после выдал длинную и очень умело сплетенную матерную фразу, основной смысл которой сводился к тому, что, если не знаешь, как заниматься любовью с женщиной, так лучше удовлетворяй себя сам подручными средствами. Это проще, быстрее и не умножает энтропию Вселенной.

Закончив изливать душу, он достал из кармана пачку сигарет «State Line», запас которых у него был крайне велик, ибо он еще в том году изъял пять коробок у одного обнаглевшего барыги‑палаточника. Две раздербанил между коллегами, а остальное себе оставил, рассудив, что так вроде честно получается.

– Олежка, тебе уже сказали, что ты попал? – ласково спросил он у Ровнина, закуривая.

– Да – глухо буркнул юноша, не отрывая глаз от асфальта.

– Детально? – уточнил Васек, затягиваясь – Во всех красках?

– Нет – все так же односложно ответил Олег.

– Как всегда все самое приятное и сладкое оставили мне – подытожил оперативник – Беда. Хотя сейчас недосуг, позже тебе все объясню. Так, слушай меня, только очень‑очень внимательно. Сейчас едешь в контору, и боже тебя сохрани из нее нос свой высунуть наружу до того, как я вернусь. Что бы не происходило, кто бы тебе чего не говорил, кто‑то бы не позвонил, как бы на «слабо» не брал – сидишь в нашем кабинете, точно к стулу привязанный. Ни шагу за дверь! Ты понял меня?