Обманный бросок
Она смотрит на меня с подозрением, и все, что я могу – лишь улыбаться, как придурок, потому что эта умная девушка уделяет мне внимание.
Я не наивен и знаю: скоро она поймет, что я один из игроков. И если предупреждение доктора Фредрика для нее хоть что‑то значит, то, едва узнав правду, она больше никогда не обратит на меня внимания. А пока что я воспользуюсь тем небольшим временем, что у меня осталось.
Я распахиваю перед ней дверь туалета, и Кенни, не пригибаясь, проходит прямо под моей рукой в коридор.
– Не вздумай никому рассказывать, – быстро говорит она.
– О чем?
– Если я соглашусь на эту работу, не вздумай рассказывать о том, что сказал доктор Фредрик, или о моей квалификации.
– Ты, наверное, первый из знакомых мне врачей, который не хочет, чтобы все знали об этом.
– Исайя, пожалуйста!
Эти два коротких слова заставляют меня замереть на месте. Мое имя – как она его произносит! Как звучит ее голос, когда она умоляет…
Я вглядываюсь в ее лицолицо: на нем написано отчаяние.
– Я ничего не скажу.
– А насчет того, что ты подслушал?
– Ты о том, что доктор Мудак – женоненавистник?
– Да.
– Нет, кое‑что об этом я скажу. На самом деле, прямо сейчас.
Она останавливает меня, хватая за предплечье. Ее рука – бледная, усыпанная веснушками, – резко контрастирует с моей, загорелой, ведь я каждый день играю в бейсбол под открытым небом. Но прежде, чем я успеваю запомнить этот контраст, она мгновенно отстраняется.
– Если я собираюсь здесь работать, мне и так придется непросто. Я не могу начинать рабочие отношения с жалобы полевому менеджеру или владельцу команды. Я справлюсь с этим сама.
Она излучает независимость и решимость, и, хотя эта девушка, должно быть, не выше ста шестидесяти сантиметров, ее плечи гордо расправлены, что прибавляет ей роста.
Хорошо. Ей понадобится вся сила воли, чтобы работать с этим куском дерьма.
– Когда, – поправляю я. – Когда ты будешь здесь работать.
Она понимающе улыбается мне в ответ, и теперь мы оба храним секрет, известный только нам двоим.
– Ну, увидимся? – спрашивает она.
– О, я абсолютно уверен, что ты будешь часто меня видеть.
– Родез! – завернув за угол и увидев, что я стою перед женским туалетом, окликает меня Коди, наш первый бейсмен [1]. Он в форме, готов к командной фотосессии. – Вот ты где? Поторопись! Съемка начинается в пять, твоя форма – в шкафчике. Монти послал меня за тобой.
Сказав это, Коди удаляется в сторону клуба.
Я медленно поворачиваюсь к Кеннеди со своей самой невинной улыбкой. Ее и без того бледная кожа теперь кажется еще более бескровной.
– Ты игрок?
– Шорт‑стоп, – подмигиваю я.
Ее поведение мгновенно меняется: от прежней улыбки не остается и следа. Я почти физически ощущаю, как воздух между нами становится ледяным. Кеннеди в шоке. Она смущена и слегка психует.
– Забудь этот разговор. – Кеннеди, не колеблясь, убегает прочь, и я уверен, что у нее в голове звучит предупреждение доктора Фредрика.
– Эй, Кенни! – кричу я, и она неохотно оборачивается. – Я ообещал позаботиться о том, чтобы другие парни не доставляли тебе хлопот, но ничего не говорил о себе. – Ее губы слегка приоткрываются, и я снова подмигиваю. – Увидимся, док!
– Где ты был? – спрашивает Трэвис, наш кетчер‑новичок[2], пока я стягиваю футболку через голову и бросаю джинсы в свой шкафчик. Мне нужно переодеться в новую форму, как и остальным игрокам команды.
Его шкафчик слева от моего, а у Коди – справа.
– Я был занят.
В верхней части шкафчика, скрытая от посторонних глаз, прикреплена скотчем фотография: я, мама и брат – и я большим пальцем стираю с нее пыль, когда кладу часы на одну из полок.
– Ага, – смеется Коди, указывая на раздевалку. – Занят вот этим.
Оставшись в одних боксерах, я поворачиваюсь и вижу Кеннеди, которая разговаривает с доктором Фредриком. Я наблюдаю, как он сжимает челюсти и раздувает ноздри, и понимаю: в этот самый момент она сообщает ему, что берется за эту работу.
Трэвис тихонько присвистывает:
– Симпатичная!
– И умная, – добавляю я, но не рассказываю о том, что мне известно, потому что Кеннеди попросила не делать этого, а мне нравится, что я знаю о новом тренере по легкой атлетике то, о чем не в курсе никто другой. – Эй, а какого цвета, по‑твоему, у нее волосы?
– Рыжие, – просто отвечает Трэвис.
– Да ладно тебе, Трэв! Я же тебе говорил: описывай точнее.
Коди мгновение изучает ее.
– Я бы назвал этот цвет оберн [3]. Смесь теплого рыжего и землисто‑коричневого, но в них также есть немного меди.
– Как пенни [4]?
– Точно.
[1] Первый бейсмен – игрок бейсбольной команды, ответственный за обороту первой базы. Выполняет роль отбивающего, когда команда находится в атаке.
[2] Кетчер – игрок обороняющейся команды, который принимает мяч, поданный питчером.
[3] Оберн – каштаново‑рыжий цвет с медным оттенком.
[4] Пенни – теплый землистый оттенок, напоминающий цвет осенних листьев.
