Обратная перспектива
– Ты в порядке? – спрашивает она, делая осторожный шаг вперед и рассматривая меня с большей долей внимания, чем я хотела бы получить в этот конкретный момент. – Клянусь, я ничего такого в них не клала, может быть, чуть больше масла…
Вскидываю руку вверх, подходя к раковине и давая воде смыть следы моего унижения. Пока холодные струи освежают кожу, снижая кортизоловый урон, я стойко выдерживаю молчание. Потом ополаскиваю рот и наконец беру на себя смелость посмотреть в лицо подруге сквозь натертое до идеала зеркало.
– Твои кексы просто божественны, как и все, что производят эти прекрасные пальцы. – Я даже улыбаюсь для пущей убедительности, а потом выдаю самую большую в жизни ложь, которую репетировала годами. – Я в полном порядке, наверно, просто перенервничала. Ну, знаешь, все эти люди, новая работа. – Скривив губы, я пожимаю плечами и отбрасываю волосы с еще влажного лица. – Волноваться не о чем.
– Да уж, все это немного сбивает с толку, – мило улыбается Элси, весь ее вид говорит, что она ни капли не верит в мое вранье. – Но ты привыкнешь, ведь я буду рядом. Мы все здесь одна команда.
Чтобы чем‑то занять руки, она начинает суетливо поправлять свои сиреневые волосы, встав ко мне боком, а я поворачиваюсь к зеркалу и снова смотрю в глаза человека, который день за днем разрушает меня изнутри, и так же, как и всегда, не могу найти в себе сил, чтобы противостоять этому.
Наоми
Щелк, щелк, щелк, щелк…
У меня в черепе уже должно быть проделано отверстие, учитывая то, с какой настойчивостью эти звуки проникают в голову. Я все еще сопротивляюсь острому желанию натянуть наушники полностью, потому что хочу быть в курсе происходящего на собрании. Но все, что касается моей незащищенной барабанной перепонки – лишь тихое гудение переносного ноутбука, короткие комментарии к докладу от лидера группы захвата и проклятое щелканье шариковой ручки.
Щелк, щелк, щелк…
Тяжело вздохнув, наконец поворачиваюсь к источнику шума, который, кажется, не замечает моего стремительно растущего негодования, и набираю в грудь немного воздуха, стараясь, чтобы мой тон не звучал слишком стервозно:
– Не мог бы ты перестать?
На долю секунды раздражающий звук прекращается, а потом он, как последний психопат, нажимает на кнопку еще один раз, завершая цикл открытия и закрытия пишущего стержня. Как финальный аккорд симфонии обсессивно‑компульсивного расстройства[1].
Не глядя на меня, Линкольн сужает суровые серые глаза в ответ на замечание, после чего все так же, не говоря ни слова, откладывает ручку на стол, переключаясь на свой планшет. Зуб даю, он бы и дальше игнорировал мое существование, если бы я первой не заговорила. За то недолгое время, что я работаю в соседнем с ним кабинете, стало ясно, что Линкольн слишком избирателен в высказываниях и предпочитает переписку разговорам, он практически не выходит в течение всего дня и высоко ценит свое время, предпочитая использовать каждую секунду исключительно по делу. Почти как развернутое определение дотошности, что ни капли не помогает в моей миссии.
Так уж вышло, что в «Стиксе» несколько уровней доступа, и моя дружба с невестой одного из лидеров организации, увы, не стала ключом к получению повышенного статуса. Я, как прочие новички, барахтаюсь где‑то внизу пищевой цепочки, тщетно пытаясь обойти защиту, установленную вокруг ограниченной ячейки базы данных. Мне поручают простые задания, связанные со взломом банковских счетов, сверкой протоколов распознавания лиц и прочей чепухой для чайников.
Все это, безусловно, мило, но за много миль от вершины моего настоящего потенциала. Глупая гордость, выросшая из чувства стыда и отчаяния, не позволяет просто пойти к Уэйду и попросить о помощи, хотя очередное унижение, возможно, сократило бы число попыток вырваться из цепких лап постыдного прошлого, о котором не знает даже Элси. Только я и мои демоны. Быть может, меня останавливает и то, что в какой‑то момент прозябания в коконе безвыходности я пообещала, что больше не буду пресмыкаться, а сделаю то, чего мало кто ждет от такой хрупкой девушки, – спасу себя сама.
Поэтому я продолжаю высиживать на скучных совещаниях, в сотый раз изучая мироустройство «Стикса» и распорядок дня всех, кто имеет доступ к необходимым мне серверам, напоминая себе, что эти крохотные шаги тоже имеют вес. Я прошла слишком долгий путь, чтобы оказаться в этой точке, и отступать теперь просто бессмысленно и глупо. А еще у меня нет другого выхода, это мой последний шанс. Отмщение или смерть, ничего другого просто не осталось.
Уэйд, сидящий по другую сторону стола, достает из кармана свою фирменную лакричную палочку, и мой желудок сжимается от боли. Это не первый день, когда я пропускаю завтрак и обед, что в большинстве случаев вовсе не является проблемой, но что‑то в том, с каким видом он ест эту гадость, всегда притягивает мое внимание. Не знаю, замечают ли остальные, но у меня почему‑то складывается ощущение, что он даже не любит лакрицу, просто механически пережевывает ее, изредка теряя фокус и ехидный блеск во взгляде. В какой‑то момент наблюдения меня осеняет – это вовсе не лакомство, а его якорь, то, что удерживает Уэйда в реальности, не давая фасаду рухнуть.
Сколько еще нас таких прямо сейчас в этой комнате притворяются нормальными?
Собрание продолжается, слайды на большом экране меняются, показывая разрушенный военный объект. Я снова концентрируюсь на экране компьютера, сопротивляясь желанию открыть одно из тех бесполезных видео в интернете, которые обычно смотрю, чтобы заглушить гул в черепе или отвлечься от скучной болтовни.
– Отлично, – наконец произносит Уэйд, лениво поднимаясь со своего места и похлопывая докладчика по плечу. – Линк, что у нас с тем парнем на нулевом этаже?
Несколько человек ерзают на своих местах, повисает тишина, мои руки гуляют по клавиатуре больше для вида, поэтому не сразу понимаю, что взгляд Линкольна направлен прямо на меня.
[1] Расстройство психики, при котором у человека непроизвольно возникают навязчивые мысли (обсессии), в ответ на которые он совершает некие повторяющиеся действия (компульсии).
